5 Душа города

Книга, которую хотелось прочитать давно, и, наконец-то, удалось найти электронную версию. Но это не столько история о братьях, хотя они в тексте есть, сколько прекрасный срез жизни эпохи — большое художественное полотно, на котором запечатлено маленькое Иерусалимское королевство в годы его недолгого расцвета и все его жители: король, рыцари, их жёны, монахи, приезжие паломники, разбойники, нищие, блудница, окружившие христиан язычники-мусульмане, евреи, православные, католики, еретики — каждому уделено хотя бы по несколько абзацев, и история каждого вплетается цветной нитью в неспешно ткущееся полотно.

Так, автор, подобно художнику, лишь изображает жизнь со всеми её подробностями, но не пытается поведать, где в ней добро, а где зло, где истина, а где — заблуждение. Рассказывая нам об убийствах, мести, любовных страстях, подкупе, коварных расчётах и преступлениях по незнанию; горящем в религиозном экстазе проповеднике и хитром и несчастном императоре; короле, чьё королевство представляет собой маленький островок среди бушующего океана чужих амбиций, интриг и разнообразных религий, и задумчивой женщине, которой дано лишь вглядываться в своё прошлое и чужое настоящее, он везде говорит лишь голосами своих героев, а сам остаётся хронистом — где-то поблизости, но за кадром, как будто задумчиво взирая на происходящее и всё увиденное запечатлевая на своём полотне, но не делая никаких оценок. Таков Божий мир, где у каждого есть свой выбор — и каждый несёт за него ответственность. Множество путей, и каждый, быть может, ничем не хуже другого — но, встав на него, иди… Иди, не оглядываясь и не сожалея. И однажды ты посмотришь на то, что оставил позади, и увидишь, как герой на последней строчке — огромный город. Огромный океан жизни, который, несомненно, стоил того, чтобы по нему проплыть.

В книге поведано великое множество самых разных историй, смертей и жизней, которые можно пролистать, не обратив на них большого внимания, а можно надолго задуматься. Многие из них изображены лишь быстрыми мазками, парой стежков-штрихов, но от того они не становятся менее интересными, чем более подробно прописанные истории главных героев. Преступники, получившие возмездие, и преступники, его не получившие. Невинные жертвы — но, впрочем, может ли хотя бы кто-нибудь, родившийся в этом мире и идущий по его пыльным дорогам, считать себя невинным?

Нелюбимый народом горбун Жискар, который легко отправил на смерть человека, её не заслужившего, и сам принял смертельный удар — от того, кто не имел к нему никакой ненависти и лишь желал устроить свою жизнь, обретя толику покоя после долгих скитаний и перипетий. Но, увы, так и не нашёл своего счастья — от того ли, что не той ценой он попытался его купить? Однако автор ничего не говорит на этот счёт.

Тамплиеры, к концу книги забирающие в свои руки всё больше и больше власти — образ, который выглядит грозной и могучей тенью, заставляющей одного героя покорно склониться перед ним, чтобы защитить своих близких, а второго — сделать противоположный выбор и навсегда уйти, но не пойти на сделку со своей совестью. Однако был ли один из них прав, а второй — виновен? И здесь автор тоже хранит беспристрастность и никак не пытается воздействовать на мнение читателя, который волен судить так, как сам захочет.

Михаил, который долго плыл по волнам житейского моря, то в одну сторону, то в другую, нигде не отыскав себя пристанища, и так и не решил своего пути в конце. Способный и на подлость, и на благородство… должно быть, ему суждено ещё долго бродить по дорогам этого мира, пытаясь найти себя.

Франсуа, с самого начала свой путь знавший и, отклонившись лишь ненадолго, снова к нему пришедший. Краткая мирская жизнь его, где он не сумел, да не особенно-то и пытался найти себе место, промелькнула в книге, точно бы сон: военные подвиги и искушение женщиной… А, может быть, не искушение? Может, и впрямь служил он той, которой желал служить, и нет никакой разницы, что она пришла к нему в обличье грешницы? Но всё минуло, как будто бы не было ничего, и он легко покинул мирскую жизнь, отправившись по той дороге, что и звала его с самого начала. И следы его на этом пути, что не от мира сего, потерялись — для тех, кто в этом мире остался: записывать в летопись его деяния, глядеть на чужие судьбы, слушать чужие голоса. Пытаться разгадать в них Божий промысел.

Были ли религиозные видения, сны и пророчества, колдовство, упоминаемые в книге, действительностью — или лишь иллюзией? Автор вновь молчит. Но они составляют важную часть повествования и воздействуют на жизнь и решения героев — как, впрочем, и было в ту эпоху, и замечательно, что писатель не пытается взглянуть на них свысока: как на суеверия и заблуждения, свойственные той тёмной поре. Правда или неправда, но они были частью души тогдашнего человечества — а, значит, истиной. Ведь что есть истина, как не жизнь души?

И остаётся от книги ощущение, что прикоснулся к душе города. Душе с тысячелетней историей, таящей самые смрадные подвалы, но и хранящей самые высокие искания; памяти его руин и его башен, вознесённых в небо — камней, познавших слишком много крови и предательств, разрушаемых и отвоёвываемых, перестраиваемых по прихоти нового завоевателя и не имеющих своего голоса, чтобы что-то рассказать. Но вечно помнящих того, кто однажды по ним прошёл.