5 Мост на Дрине: настоящий и мифический

Да, эта действительно книга про мост. Настоящий мост, который стоит на реке Дрине и был построен в городе Вышеград по приказу великого визиря (это такое название должности) Махмеда-паши Соколовича, чтобы соединить Сербию и Османскую Империю. Выглядит он (мост, не Махмед-паша) вот так:

Но не пугайтесь, это не историческая хроника (хотя немножко и она), а история некого архетипичного моста и такого же города из какой-то сказки или даже песни «Короля и шута», где есть мудрые священники, гуляки в пабах, пронырливые дети, народные предания и даже нечисть. Но обо всём по порядку.
Что такое в сущности мост? Любой студент-инженер вам скажет, что это одна из самых сложных конструкций. Житель Сан-Франциско или Владивостока гордо назовёт мост символом города. Филолог расскажет о многочисленных идиомах с этим словам: мосты жгут, когда разрывают отношения и наводят, когда устанавливают. В английском и вовсе есть замечательная идиома: to cross that bridge when (one) comes to it, то есть решать проблемы по мере их поступления (если переводить буквально – приближения к мосту). Мне кажется, перечисленных фактов вполне хватит, чтобы доказать, что культурное влияние такой, казалось бы, тривиальной вещи как мост, на людей огромно.

Мост на Дрине полностью преобразил жизнь Вышеграда, как вымышленного, так и настоящего. Он соединил два мира: турецкий и христианский и превратил захолустный городок в процветающий торговый пограничный город. Но сначала чудесное сооружение из белого камня надо было возвести, и взялся за это как раз человек, который парадоксальный образом объединил в себе сербское и турецкое начало: Махмед-паша Соколович, пригнанный из Сербии мальчиком в турецкое рабство и ставший во главе Османской империи. Строительство шло непросто: мешало казнокрадство, вмешательство «русалок» (саботаж местных жителей, не вереивших в возможность сооружения моста) и почти неизбежные при средневековой стройке трагедии (гибель арапа, породившая легенды для турецких и сербских мальчишек на многие столетия вперед). Эта часть книги показывает, насколько до смешного не меняются люди: простите за политическую отсылку, но не увидеть здесь сходство с многострадальным возведением Крымского моста было решительно невозможно. Вот просто замечательная цитата, доказывающая, что произвол чиновников – вещь непреходящая и независящая от национальности и поколений:

Визирь получил достоверные сведения, что за истекшие два года на строительстве моста ежедневно работало от двухсот до трехсот рабочих, не получавших ни единого гроша, а нередко и харчей, а визиревы деньги Абид-ага брал себе. (Подсчитана была и сумма присвоенных за это время денег.) Свою нечистую игру, как это часто бывает, Абид-ага прикрывал служебным рвением и непомерной строгостью, приведшей к тому, что весь народ — и не только райя, но и турки — вместо того чтобы благословлять дарованный им мост, проклинали тот час, когда он был заложен, и того, кто его основал.

Наконец, когда мост оказывается достроен, он становится настоящим центром города. На нем целыми днями сидят с трубками старики, влюбляются и тоскуют юноши, смеются бездельники, кончают с собой прекрасные девушки, а в военное время, случается, даже убивают без особых причин. Река течёт, поколения меняются одно за другим, приходят и уходят османы, за ними – австро-венгры. Мост накапливает всё новые и новые истории: то на нём картёжник проигрывает всё нажитое самому дьяволу, то безумный пьяница ловко пробегает по обледенелым перилам, опьяненный глупой любовью. Возникший чудом мост кажется горожан чем-то вечным и незыблемым, и, в общем-то и является таковым – воплощением неспешной городской жизни на периферии, пока не наступает Первая, а потом и Вторая мировая война, полностью изменившие облик современного мира и Вышеградского моста.

Сравнивать «Мост на Дрине» с другими книгами сложно – для меня это был совершенно особый опыт чтения, похожий скорее на неспешную экскурсию. Причём, не официальную, с толпой туристов и автобусом, а проведённую старожилом, бережно, по крупицам, собиравшим предания и факты о истории родного края. Также поражает доброта и терпимость Иво Андрича по отношению к представителям других национальностей и конфессий: я, признаться, привыкла к школьному штампу, что Балканы – пороховая бочка, на которой сидит Европа, и ждала описания конфликтов. А в романе наоборот тишь, гладь, да благодать: чего стоит трогательная дружба отца Николы и муллы Ибрагима – «двух людей, взявших на себя заботу о всех двуногих, сколько их есть в городе, один о тех, которые крестятся, другой – о тех, которые кланяются». Книгу стоит почитать, если неспокойно на душе и хочется простых, незамысловатых и хорошо написанных историй на пересечении вымысла и реальности. Твёрдая пятёрка и +10 к желанию посетить страны бывшей Югославии.