3.5

Второе знакомство с де Линтом оказалось успешнее первого, хотя тоже не шедевр. Но тут по крайней мере есть, за что зацепиться глазу, чтобы душа порадовалась. С этого и начну.

Во-первых, подкупила атмосфера событий двадцатилетней давности. Богемный квартал, где молодые таланты гуляют, дружат, влюбляются и делают первые яркие шаги в творческой деятельности. Эта атмосфера безбашенности, свободы и в то же время серьезного подхода к тому, что они считают своим призванием. Плюс к этому отсутствие дрязг на тему выяснения, кто талант, а кто бездарность. Видимо, каждый достаточно увлечен своей областью искусства и достаточно уверен в себе, чтобы развивать своё, а не завидовать чужому. Поэтому здесь друг друга поддерживают и искренне сочувствуют попавшим в беду, даже если знакомы лишь шапочно.

Во-вторых, описание процесса творчества. Де Линту удалось написать так, что я поверила и в талант Изабель и в выразительность её картин; что я была искренне увлечена процессом создания полотен. Пришлось пожалеть, что читаю фэнтези и этой художницы и её картин в реальности не существует. Интересно было бы взглянуть и на дуб, и на Пэддиджека, и на Козетту с Розалиндой, и особенно на обычные городские пейзажи, не ставшие вратами-переходами.

В-третьих истории о тяжелом детстве. В большей степени это, конечно, касается Кэти. Обычно я их не люблю, но здесь мне понравилось, как это сделано: автор умудрился сделать насилие над ней действительно существенным для сюжета и для героини, при этом не погрузив читателя в дерьмо по макушку. Всё прозвучало, всё предельно откровенно, искалеченная психика в наличии, но это не всё. Де Линт не свёл всё связанное с Кэти к этой травме, за что ему отдельное спасибо.

Плавно перехожу к тому, что не понравилось. Идея творца и его ответственности за свои творения как бы не новая. И даже что-то конкретно про картины уже было, вроде бы. Но дело даже не в этом, а в том, что сформулирована она как-то странно. Если брать только Джона, то стоило бы определиться, то ли она его не создавала, он пришел сам и вообще весь такой настоящий-самостоятельный, то ли она ответственная за сохранение жизни всех своих ньюменов (но тогда придется где-то подвинуться в независимости). Это уже не говоря о том, что у самих ньюменов мнения разнятся. Кто-то считает, что ничего страшного им не грозит, кто-то уверен в опасности, а кто-то отчаянно хочет стать настоящим. В общем, кто в лес, кто по дрова, но из этого нужно вычленить верную информацию. Получается с трудом.

Развитие сюжета и поведение героев уже в 90-х - это просто нечто:
- Три взрослых человека с ходу поверили, в ожившие картины. Угу. Сама Иззи поверить не могла, пока не провела опыт, да и потом сомневалась, а эти запросто. Причем если у Роланды были какие-то более менее адекватные аргументы, то с чего поверили Алан? А Марисса-то?
- Те же три взрослых человека отправились выяснять правду. Ввалились в чужую пустую квартиру, якобы подождать внутри. Ну окей, с натяжкой, старый друг - старые привычки. Но дальше-то! А дальше эта троица читает чужое письмо, обсуждает его и решает уйти. Ну-да, наконец-то стало неловко.
- Изабель. Просто вся та её часть, которая участвует в этом сумбуре против Рашкина. Потому что назвать это борьбой нельзя, больше похоже на детсадовскую возню. Так, нет, не так, не вот так. Верю - не верю, помноженное на абсолютную невыразительность. И ярким контрастным пятном на её фоне - Барбара. Оказывается, можно было и разобраться, и догадаться, и что-то делать. Просто кто-то слишком бестолочь для этого.
- Вся финальная эпопея с похищением, уличной бандой малолеток для охраны картин, перерезанным горлом и добрыми копами. Всё слишком, чтобы выглядеть убедительно.