3 Опро́щение.

Спойлер: о книге тут ничего не будет.

Я снаружи казался веселым,
а внутри был давно уже мертв. (с) не отсюда

Знаете, очевидно, я чего-то не понимаю или понимаю всё неверно. И, может быть, стоит отчасти винить в этом Достоевского, что, впрочем, было бы априори неправильно, ибо в его произведениях я нашла лишь подтверждение тому, что и так давно внутри себя носила. Не могу я воспринимать какие-то частности а-ля потери работы, популярности, девушки как объяснение тому, почему человек покончил с собой или хотел это сделать. Не могу и всегда не могла. По-моему, все всегда намного сложнее.

I had that terrible feeling you get when you realize that you’re stuck with who you are, and there’s nothing you can do about it.

Человек может быть по всем меркам современного общества удачлив, может иметь всё, о чем каждый якобы мечтает, из-за чего не имеет права быть несчастным. Он может иметь стабильный и даже высокий заработок, верную и любящую жену, прекрасных и послушных (в меру) детей, но внутри него может быть такая непролазная бездна, узнать о которой никто не сможет. Порой из-за нежелания самого человека делиться, порой из-за самого же человека, не осознающего себя до конца или не сознающегося себе же в своих внутренних конфликтах. Но не бывает так просто. Черт возьми, просто не бывает.

Knowing that you want to die makes you less scared.

Почему многие люди так часто пытаются оправдать непонятное чем-то простым, легким? Объяснить желание человека умереть тем, что за секунды до смерти не имеет совершенно никакого значения? Оправдать, сделать для себя понятным при помощи того, что является невесомым перышком, едва ли заметном скользящему в поисках якоря взгляда? Почему многие попросту не замечают, что человек, снаружи кажущийся веселым, может разваливаться на части внутри самого себя? Он может быть давным-давно настолько запутавшимся и истекающим кровью внутри, но никто и не заметит. Ведь он улыбается, смеется, шутит, контактирует с людьми. Кто-нибудь вообще думает о том, что там - за обложкой? И почему она важнее всего остального?

I’d noticed with the others that when they made jokes, if they did (Maureen wasn’t a big comedian), you could still see why they’d been up on the roof even while they were laughing—there was something else in there, something that stopped them giving themselves over to the moment.

Подводя итог этой несуразице, хотелось бы закончить на чем-то приятном. Надеюсь, в мире со временем будет все больше тех, кто будет читать людей, а не одни к ним названия.

I’d like to know that I’ve made the effort. I want to show people the torn sleeve.