3 Весь мир - концертный зал, а люди в нем - пианисты

С завидным постоянством в этом году мне попадаются книги, так или иначе связанные с темой эмиграции. Но если у Маруси Климовой все о смене ПМЖ только и говорили, у Александара Хемона страдали от тоски по Родине, то Алексис Салатко рассказывает о том, как люди устраивались на новом месте, начиная все с нуля без средств к существованию. Объединяет произведения этих трех авторов лишь одно – они повествуют о переезде своих героев из страны, обескровленной внутренними неурядицами и находящейся на перепутье. Так, персонажи «Горовиц и мой папа», представители киевской чиновничьей интеллигенции, вынуждены покинуть Советский Союз после участия сыновей в отрядах Белой гвардии и гибели отца семейства от разрыва сердца и осесть во Франции, никому не нужные, где от их статуса и доброго имени остался лишь пшик. Пожалуй, потеря реноме и ощущения своей нужности как специалиста - это одна из главных сложностей на пути у любого мигранта, осознанного или, так сказать, принужденного. С учетом того, что в 20-е годы из СССР утекали скорее не мозги, а местечковые звания и титулы, то нет ничего удивительного в том, что Димитрий Радзанов, бывший одним из самых талантливых пианистов на своем ученическом потоке, по приезду в Европу не нашел себе применения на этом поприще, отправившись работать на завод.

Но при всем при этом от настроения, создаваемого Салатко, не веет упадничеством, его рассказ не наполнен ужасами декаданса, «Горовиц и мой папа» - пример здравомыслящей литературы, где герой не страдает от непонятости гения в новой Родине, не пьет горькую и не лелеет свою загадочную русскую душу, которая никак не может начать парлевить франсе. Разгадкой такому эмоциональному наполнению романа можно считать то, что произведение Салатко – в первую очередь история о любви и счастливой семейной жизни, а потом уже об идущих фоном социальных треволнениях вокруг. И именно такая история мне самой очень близка: способность героя найти гармонию в обыкновенном дне с любимым человеком, его стремление находить вдохновение в почете близких, а свободное время проводить среди немногочисленных друзей по духу – пусть немного и скучно в качестве системообразующего конфликта для романа, но от домашней игры на пианино после работы, от последнего совместного отдыха Димитрия и его семьи веет теплом. Гитлер начнет оккупацию Франции, на евреях будут рисовать звезды, но все, что интересует героев – возвращение Димитрия с фронта и воссоединение папы-мамы-сына Радзановых. Эгоистично ли это в масштабах концлагерей и потерянных там тысяч жизней? Но в состоянии ли каждый из нас задумываться о вечности, когда на кону благополучие родных.

Как это бывает и в реальной жизни, за динамику с удовольствием будет нести ответственность проблема взросления и противостояния старшего поколения младшему. Радзановы словно поделили свою бабушку с Санаевыми и выкорчевали ее из-под плинтуса перед переездом из Киева, настолько удушает родительство и там, и тут. Материнский инстинкт не отступает вовремя и все время заставляет вмешиваться в существование повзрослевшего младенца, от чего его обладатели с криками «Я знаю, как ему будет лучше!» порой разрушают жизни своих чад. Эта сюжетная линия задает тон интересной внутренней дискуссии – самостоялен ли одаренный человек в своих действиях или отсыпанная высшими силами способность диктует ему обязанность делиться ею со всем миром, не оставляя крупиц для себя. Димитрию хватило сил и характера в нужный момент покинуть крыло матери, научиться самому распоряжаться своим талантом, но вести себя на равных уже с собственным сыном, извлекая уроки из ошибок воспитания себя любимого, ему не до конца удалось. И эта сюжетная линия – тоже совершенно обыкновенная, словно подсмотренная у нас с вами или ребят из соседнего двора.

Особенностью Салатко как писателя, судя по библиографии, остается вдыхание художественности в жизни реально существующих личностей. Так, Владимир Горовиц, с чьим талантом постоянно сравнивается мастерство пианиста Димитрия – это известный виртуоз, переехавший на Запад из созданного СССР и достигший там запредельного уровня популярности для классического музыканта. Судьбы этих двух артистов, Владимира и Димитрия, Салатко все время сравнивает и дает однозначный ответ на вопрос, что лучше – прожить в счастливой безвестности или существовать на грани параноидального помешательства. Пока Димитрий день за днем наслаждался скромным браком и игрой на расхристанном пианино, Владимир ждал агентов советской разведки, которые поспособствуют его репатриации в нищие, по его памяти, колхозы и с каждым выступлением боялся потерять зрительскую любовь, в то время как искреннюю любовь семьи потерять сложно. Салатко недвусмысленно намекает, что в искусстве желание собирать многотысячные залы не может являться самоцелью, хранить в себе трепетное отношение к музыке можно и нужно со скромностью и своеобразной нежностью. Поэтому решение уже младшего Радзанова в выборе между медициной и театром очевидно, ведь маленькие комедии он сможет ставить внутри уже своей семейной жизни.