3 Мертвая проза

Месяц назад я весь день отходила в тесных, но красивых туфлях. После этого ноготь на левом большом пальце болел неделю, потом почернел. Боли больше не было, только эстетически выглядело не очень. Думала, палец зажил, хоть и оставался черным, пока мне не приспичило сделать себе педикюр. Вот тут-то я его и расковыряла. Сверху оказалась запекшаяся кровь, а в глубине содержалась бурая сукровица, которая теперь получила ход наружу. Интересно, что было бы с пальцем, если бы я его не трогала?
Когда что-то болит, то волей-неволей приходится решать проблему. Конкретно что-то решать и делать. В первую очередь понять, с чем имеешь дело, дать этому название, задать тему, цель, потом от этого плясать. Но странно придумывать себе проблему на пустом месте, хотя люди занимаются этим сплошь и рядом. Еще и тебе по ушам ездят своей хернёй. И находят ведь сочувствующих, себе подобных. Сложно их в чем-то укорить, ведь они, по сути, никому не вредят.
И вот открываешь ты однажды книжечку, автора которой тебе очень советовал почитать преподаватель по литературе. И надеешься на чудо вовлечения, сознательно идешь на это, надеешься вкусить горький плод сложного искусства литератора. Предварительно я ознакомилась с биографией автора, посмотрела видео с ней. Уже на этом этапе меня насторожила странная манера общения. Для себя я Славникову определила как надменную тётеньку, но подумала, что она известный, талантливый автор и может себе позволить быть слегка на Луне. Хотя с другой стороны, я знаю примеры противоположные. Когда автор в общении с читателями, интервьюерами оказывался милейшим человеком, интересным собеседником с открытой душой.
«Стрекоза, увеличенная до размеров собаки» интриговала тем, что была первой книгой Славниковой. И нигде не говорится, что получилась слабой, наоборот, она приглянулась критикам. Я могу понять почему. Для меня этот роман – сплошное любование дебрями слов. Овраги-буераки, заборы-ямы, нагромождения деталей-слов. Мельчайшие иллюзии эмоций, мыслей, мимолетом проносящихся в голове во время повседневной жизни. Кропотливое собирание патологических, темных мыслей и несбывшихся надежд. Реализм повседневности двух женских душ, матери и дочери, которые не могут отодраться друг от друга и дать покой каждой.
По-моему, только женщины умеют так исступленно упиваться собственным ничтожеством, надеяться на лучшее, но ничего для этого не делать. Вот, собственно, и все, что происходит в романе. 500 страниц густого супа деталей быта в квартире, на работе, в семье (состоящей из матери-дочери) без единого диалога. Обе женщины эмоциональные уродки, не умеющие общаться с миром и людьми. Обе лелеют свои пороки и ковыряют своей любовью-ненавистью друг друга.
Только женщина могла так подробно написать этот текст. И только как женщину я ее могу понять. Но, бох мой, зачем я это читала. Читательский опыт мой не обогатился, а пополнился мертвым однообразным текстом, ценность которого в расковыривании и близком любовании больного места. Решения нет. Хотя и так все понятно…