5 ...нужно было жить и исполнять свои обязанности.

Как бы я не хаяла список литературы на лето, сколько бы не причитала о том, что не могу больше читать книги о войне, но данное произведение понравилось мне. Чем?
Может быть интересностью и простотой языка повествования, может быть насыщенностью внутренними переживаниями героев, может быть честностью. Кто знает...

Думаю, я не ошибусь, если скажу, что военная тематика сложна и тяжела для восприятия многих людей. Мне просто-напросто страшно читать такие истории... Но в "Разгроме" тема войны раскрыта сквозь души людей, через их мысли, эмоции, переживания. И уже не так страшно, но попрежнему тяжело. Погружаясь во внутренние миры персонажей ты волнуешься уже не об исходе войны, сражения, задания, а о судьбе каждого, ставшего "родным", книжного героя.

Решительный и "стальной" поначалу, но уставший и оплакивающий Бакланова в конце Левинсон. Взбалмошный сорвиголова Морозка, в глубине души крепко любящий жену Варю и своего коня Мишку. Бравый на словах, но на деле винящий всех подряд, только не себя, Мечик. Никого не напоминает? Да ведь это же мы с вами! Конечно, где уж та гражданская война, где мы, но вопросы подвига и предательства, самопожертвования и самокопания по-прежнему с нами.

Я до последнего верила в то, что Мечик изменится, станет таки тем самым Павлушей. Перестанет жалеть себя и поймёт, что на войне нет права на ошибку и лень.
Ждала, когда Варя наконец стукнет кулаком по столу, пошлёт всех мужиков подальше и обретёт своё женское счастье (в лице Морозки желательно).
Была уверенна, что разгрома не будет. Или будет, но не "нашего" партизанского отряда, а врага, лезшего со всех сторон, во всех своих воплощениях.
Но как-то не сложилось...
Наверное, в этом и выразилась для меня привлекательность книги. Не было любимого нами happy end`а. Было лишь горькое счастье, улыбка сквозь слёзы, что девятнадцать человек всё-таки выбрались, вырвались "к солнцу", остались в живых... И на том спасибо.

Книга стоящая. Хотя бы потому, что учит... Учит не быть ленивыми, подлыми, злыми; учит любить не себя, а окружающих; учит ценить то, что есть; учит жить по совести и чести.

Ему было жаль не того, что он умрет сейчас, то есть перестанет чувствовать, страдать и двигаться, — он даже не мог представить себя в таком необычайном и странном положении, потому что в эту минуту он ещё жил, страдал и двигался, — но он ясно понял, что никогда не увидеть ему залитой солнцем деревни и этих близких, дорогих людей, что ехали позади него.