3 Не скоро сказка сказывается, да скоро дело делается.

Все таки странная книжка. Тягучая как предсмертный бред сошедшего с ума рожденного в 1899 филолога-фольклориста, вынужденного большевика, блокадника, эмигранта второй волны.
Тут вам и партсобрания домовых, и чорный воронок Кощея Бессмертного, и гастрооргия, и флоггер со стек....упс, это не отсюда, но подобное тоже есть, и блокадный Ленинград, и Иванушка-чекист и много еще чего душу рвущего (включая черную икру на сливочном масле) на пути к счастью Марьи Маревны.
Глаза закрываешь - гендер-бендер Масодов, глаза открываешь - да нет же, какой нафиг Масодов, просто фантазии в меру талантливой американки средних лет с русским мужем и то ли близким сердцу, то ли подслушанным у мужниной родни вечным российско-советским женским "не виноватая я, он сам пришёл!".

– Пей, Маруся, – ворковал он, как мать, и подносил стакан к ее губам. – Твоим легким нужна водка. – Она послушно пила, кашляла и снова пила.