Рецензии на книгу «Бессмертный»

Во многих отзывах отмечалось, что не надо американке писать про русский фольклор. Когда наши пишут про кельтов, греков, китайцев, японцев или эльфов в Средиземье – это нормально, а американке Кэтрин про Бабу Ягу почему-то нельзя. С фига ли? Всем всё можно.
Получается с разной степенью косячности, так это не от географии проживания зависит.

Пишет Валенте прекрасно. Повествование затягивающее, созданное по законам сказки – с повторами, с разбитым на куски сюжетом, в котором логических связок часто нет – они не нужны для пространства сказки. Отдельный поклон переводчику Владимиру Беленковичу – он сумел передать тягучесть, напевность и сказочную мутность текста. Разве что «гоблинов» и «огров» встретить было довольно странно, но это мелочь по сравнению с остальным.
Казалось бы – здорово! Постмодернизм, мифопоэтика (ее в книге полной ложкой, не зря на премию номинировали), мифпанк и магреализм на «движке» Булгакова.
Но нет.

Если вам достаточно того, что «Кощей – тощий, смерть его в яйце и он ворует баб», «Баба Яга страшная и летает в ступе» и «Сталин пьет сладкое вино, даже когда все голодают» и не смущают сцены лайтового БДСМ (в том числе со средством передвижения) – все хорошо. Если хочется большего – упс. Не завезли.

Валенте не затрагивает истоки мифа. В ее книге нет отголосков жизни наших далеких предков, запаха натопленных «по-черному» клетей и обрядов древности. Нет и неспешных историй, рассказанных Ариной Родионовной – несмотря на регулярное упоминание Пушкина.
Переосмысления мифа через реальность тоже нет (и никакого другого тоже нет). Есть внешние атрибуты – Ягу называют «Председателем». Назвали бы «Царицей» - не поменялось бы ничего. Единственное сращение сказки и реальности – домком домовых, похоже, появившийся из «Собачьего сердца». Фабрика с Еленами остается чисто сказочной, изменения в реальности ее не затрагивают.

«Сломайте это. Будет красиво», - говорила она о постмодернизме. Сломать получилось. Красиво ли?

Мифологическую основу книги можно разделить на два пласта. Древнерусские сказки и мифология СССР.

Древний пласт Валенте слила. Марвел назвали Тором мощного чувака с молотком – почему бы и нет? Валенте назвала Кощеем «властного властелина» из любовного фэнтези про попаданок - тоже, почему бы и нет? Но Тор получился вполне живым мужиком, а вот у Валенте с живыми персонажами не вышло.

От сказки осталась внешняя оболочка – имена, названия и атрибуты. Их, кстати, очень много, почти перечисление справочника. А героев автор не оживила, ее персонажи остались сказочными – без внутреннего мира, без особой логики поступков и со схематичными мотивами – любовь по предназначению и война, потому что война.
Часть об острове Буяне, основанная на сказках, выглядит простой историей попаданки к «властному властелину». Аллюзии на Гоголя и сборник сказок ограничиваются именами и внешностью некоторых героев. Остальное –

Открываем Литнет, тэг «любовное фэнтези», там таких сюжетов через один.

С советским мифом получилось еще хуже. От него отрезано всё хорошее, доброе и героическое. Осталась беспросветная жуть о голоде, разрухе, коммуналках, чекистах и злобных детях. Взгляд, мягко говоря, однобокий. Приведу несколько цитат, по ним все понятно:

«Она осталась одна, без галстука, с разбитым носом, сотрясаясь от рыданий, со жгучим чувством стыда, словно ее ошпарили. Отправляясь на ужин, они по очереди плевали на нее. Некоторые называли ее буржуйкой, некоторые еще хуже – кулаком и шлюхой, хотя она не могла быть всем этим одновременно»

«…можем создать больше проблем с меньшими усилиями, написав донос, а не вечно бить чашки»

«Домовая всегда расскажет сказку лучше, чем человек, потому что она не будет пытаться сделать несчастья менее несчастными, чтобы мальчик, сидящий на коленях у бабушки, мог кивнуть и сказать: «Война – это ужасная вещь, правда, бабушка? Но это ничего, потому что некоторые люди все же выжили и даже детей завели». Я плюю на этого мальчика, потому что он думает только о себе, будто он сам непременно должен был родиться. Несчастье – это несчастье. Что с ним поделаешь?»

«война закончилась. Мы проиграли. В конце концов Германия и усатый волшебник в Москве, о котором я говорила им много лет назад, вместе съели нас живыми»

«Мы все мертвые. Все равны. Сломанные и бесцельные и верящие, что мы живы. Это Россия и это 1952-й. Что еще ты назвала бы адом?»

А теперь немного заклепочного занудства.
Валенте зачем-то приводит даты. Если бы четкой привязки к историческому периоду не было, если бы она осталась в рамках сказки «давным-давно… после революции… во время Блокады Ленинграда…» - я бы слова не сказала. Но раз даты есть – я попыталась в них разобраться.

В 1926 Яга говорит, что долго не ехала, потому что Ленин умер, и она плясала на его гробу. Ленин умер в 1924, за год до того, как Кощей притащил Марью на Буян. Оба деревянных мавзолея сделаны в том же году, а каменный в 1930, вариант «ждала постройки танцплощадки» не подходит. Яга просто плясала два года?
Во время путешествия на Буян (1925) и исполнения заданий Яги (1926) герои говорят о Сталине, как о единоличном главе СССР, «папе». Это еще не так. Троцкий еще не выслан, Зиновьев и Каменев на коне, Сталин – один из вождей, но не «папа».
Змей Горыныч говорит, что Марью в 1942 приговорят за дезертирство. Она в то время не была военнослужащей, формулировка странная.
Иван Николаевич в 1940 служит в Чрезвычайной Комиссии. ВЧК уже нет, после всех преобразований это уже НКВД.
И последнее о заклепках. Реалии 1925 года Валенте описывает по «Мастеру и Маргарите» и «Детям Арбата». Эти книги о 30-х, а в то время Россия менялась стремительно. Это почти как писать о 1992 по книгам о 2000. Впрочем, там и «Собачье сердце» есть, а эта повесть из 1925.

В общем и целом – странная штука получилась. Стилистически красивая, сказочно-певучая и пустая. Для лавстори про попаданку не хватает живости персонажей, для переосмысления мифа не хватает осмысленности и мифа.
Жаль, ее так хвалили.

Сказка получилась сказочная, чо уж))) но я несколько устала от неё пока читала. Здесь так много всего символично, да практически всё, что лично мне было too much. Но при этом отдаю должное, исполнение интересное и что особенно круто, что это не русский автор. Т.е. переработать русские сказки, легенды, историю и сделать это красиво.
Многое тут не так как мы привыкли и Марья Моревна в которой намешано так много: девочка, мечтательница, бунтарка, воительница, сильная и слабая одновременно, и злая Баба Яга действительно ужасная, и Кощей я бы сказала восхитительное чудовище, Иван, который не дурак, и при этом очень занятные Вий, Леший, Наганя, царевна Лебедь чудесна, домовые. Сказка тут тесно переплетена с реальностью, сказочные войны с революцией, а потом и войной, блокадой.
С одной стороны я себя иногда ловила на мысли - что за бред я читаю, а сдругой - ну интересно же, что еще придумает автор и как повернет сюжет)). Одним словом нестандартная книга, по мне.

...чтобы Кощей любимым персонажем стал? Вот и мне кажется, что абсурд, но дочитывала только из-за Бессмертного.

О существовании таких книг я догадывалась, но сама никогда на них не натыкалась. "Чего? Зачем? Почему?" - хотелось бы спросить у автора. Серьёзно, что это вообще было?

Я ждала мерзости, ужасов и грязи, я их и получила, но в каком-то другом, более извращённом, виде. Вся прелесть такой книги для меня в том, что сказка прекрасно ложится на мотивы нашей истории, а история прекрасно дополняет сказку. Но это в теории, а на практике получилась какая-то (простите) ересь. То слишком нудно, то слишком сумбурно, то ничего не понятно, то наконец-то стало хоть что-то доходить - мой мозг насиловали как могли. Прекрасно понимаю, что за водкой, Пушкиным и любовными игрищами скрывались темы боли, страха и горя, но они так хорошо прятались, что никаких чувств кроме раздражения и отвращения при прочтении не возникало.

Откровенно говоря, меня ещё дико бесил язык (который многие оценили, кстати). Тягучий и сладкий, прям как в сказках, но я с трудом пробиралась сквозь эти липкие строки и хотела просто поскорее перевернуть страницу.

Рука не поднимается поставить что-то ниже 4/10 только за некоторые моменты из первой половины книги и за Кощея.

Безусловно, интересный взгляд на русскую культуру со стороны (Елены, водка, ей-хе-хе), но отчего-то не покидало чувство, что ворвались ко мне домой, устроили беспорядок и довольны. Я вот недовольна, это переплетение историй, смесь здравого смысла и безумия по душе мне не пришлись. Не стала бы советовать эту книгу никому, если надо, она своего читателя точно найдёт, правда, я уж точно не один из них.

Удивительная интерпретация народных русских сказок через призму революции, второй мировой войны и блокады Ленинграда. Все завернуто, переплетено, вывернуто. Сюжет есть - любовь Кощея Бессмертного и Марьи Моревны - но он, кажется, не главный, просто нить, на которую нанизываются образы: птица Алконост с добрым сердцем и нежными руками - Царь птиц, Баба-Яга, роскошная, жестокая, пропахшая сигаретами и водкой - Царица ночи, Кощей Бессмертный, высокий, тонкий, как юноша, с серебряными звездами в черных кудрях - Царь жизни.

Домовые устраивают реввоенсовет, русалка выходит жить к людям и умирает от голода в Блокаду, Иван Дурак служит в ЧК, целая армия Елен прекрасных ткет на ткацкой фабрике тряпичных солдат для бесконечной войны между смертью и жизнью.

А самое удивительное, что книга написана американкой, но так глубоко понять русский фольклор не каждый русский филолог-славянист бы смог.

Хотя иногда (часто) одолевает вопрос - что курил автор? Но читать это не мешает.

Поначалу стиль и зыбкое, сновидческое повествование напоминали мне Павича. Потом, когда сказочная реальность стала чередоваться с жестью русской истории начала 20 века, пошел как будто бы Пелевин) Читала тяжеловато, но не бросила, любопытно было, как всё вывернется. Большое уважение вызывает у меня то, как глубоко и органично Кэтрин Валенте погрузилась в русскую мифологию и историю. Мне кажется, у нее получилось это даже лучше, чем у русского бы автора вышло. С одной стороны, она управляется с нашими культурными кодами очень ловко, как родная. С другой, имеет свежий, не замыленный советским воспитанием взгляд на наши сказки, на историю, на мощь, которая для меня лично с детства была замылена какими-то всевдонародными пропагандистскими жвачками. В общем, работой восхищаюсь, но второй раз читать не буду.