4

Жили-были когда-то в XIX веке очаровательная юная леди из небогатой, но гордой семьи да молодой амбициозный джентльмен по духу, но не по происхождению. И вот уже границы сословий и благосостояния готовы были оказаться стертыми под напором чувств пары и пониманием родителей девушки, что не век дочери привлекать мужчин и нужно работать с тем, что есть. Однако леди оказалась своенравна, впала в истерику и заставила смыться семью куда подальше, чуть только услышав о предложении руки и сердца от нашего героя. Казалось бы, вот и полноценная история о чувствах и чувствительности, что и сестры Бронте, и Джейн Остен нашли бы себе достойного конкурента в лице Томаса Харди. Но тот решил иначе и в своём дебютном романе ударился в так называемую  "сенсационную" литературу, что соответствует "скандалезности" у Луизы Мэй Олкотт, где по полной программе поиздевался над последствиями и последышами вышеозначенных романтических событий.

Наверное, именно это и сможет привлечь внимание всех тех потенциальных читателей Томаса Харди, которые заочно считают его занудным - в "Отчаянных средствах" нравоучений и скучного до зубовного скрежета благонравия самую малость. Без ореола нравственной чистоты, заполняющей страницы классической английской литературы, не обходится только персонаж Цитерии Грэй, дочери отвергнутого жениха, вступившего в другой брак и не нашедшего ничего более трогательного, чем назвать при живой жене дочь именем несостоявшейся возлюбленной. Цитерия будет грациозна как лань, свежа как весенний цветок, её смех будет звенеть как колокольчик...в общем все то shit, что должно быть в описании типичной хорошей викторианской девушки на выданье. Но помимо этого бледного пятна у Харди персонажи второго плана двойственны и не могут быть признаны однозначно отрицательными или положительными. Например, старшая Цитерия одновременно своенравна и гневлива, но при этом преданна и способна на жертвенную любовь; возлюбленный мисс Грэй при всей яркости натуры довольно легко и без угрызений совести перешагнул через данное когда-то брачное обещание во имя новой любви; появляющаяся на некоторых страницах в качестве части злого умысла главного антагониста романа падшая женщина по имени Энн - сама по себе добрая душа и всегда готова помочь правосудию. Поэтому и поступки, которые совершают эти герои не всегда можно предугадать, так как действуют они как реальные люди в обычной жизни со своими слабостями и больными мозолями, на которые лучше ненароком не наступать.

В год первой публикации все это и сделало роману плохую рекламу вместе с совмещением двух низких жанров - детектива и готической литературы. При чем представляется, что Харди сам не очень хорошо понимал, как эти два жанра совместить в одном действии, поэтому один из них непоследовательно сменяет у него другой. Появление младшей Цитерии в старинном поместье в роли горничной, когда вокруг все таинственно скрипит, а из угла так и норовит выпрыгнуть тень невинно убиенного двоюродного дедушки по тётушкиной линии, очень антуражно. Точно так же следует канонам зарождающегося жанра и другая сюжетная линия - с поисками пропавшей жены, но об атмосфере загадочного поместья Харди здесь забывает напрочь. Персонажи ищут зацепки, применяют дедуктивный метод, о котором широкий круг читателей узнает через энное количество лет, чтобы дойти до парочки неожиданных развязок и ложных финалов. Всё вместе в романе это выглядит как постмодернистский винегрет, жаль только, что в 1871 году о таком явлении не было и речи.

Удивительно то, что особенности дебюта, признававшиеся критикой в то время недостатками, сейчас смотрятся авторскими находками, как и та смелость, с которой Харди обходился с темой интимности. Поскольку при королеве Виктории секса не было прямо-таки как во времена СССР, сцены соблазнения младшей Цитерии мужчинами написаны с одной стороны целомудренно, но с другой в достаточной степени завуалировано откровенно. Да так, что ещё и неизвестно, что переплюнет по накалу страсти - исступленная игра на органе или вроде бы случайное касание предметов одежды друг друга в тесной лодке. А уж сцена, в которой старшая Цитерия проникла в постель младшей с криками "Поцелуй меня крепче!" заставила искать на обложке псевдоним Сары Уотерс, даром, что при переиздании из-за успеха романа в Штатах Харди тщился добавить в эту сцену материнской любви. Думается, что "Отчаянные средства" по большей части опередили свое время или где-то, наоборот, опоздали из-за долгого пути к издателю, из-за чего Харди, например, было сложно избавиться от сравнений с "Лунным камнем". Но при чтении романа спустя почти 140 лет с момента первой публикации уже можно посмертно заверить автора о его личном попадании в вечность.