4 "Чего это я?" (c) Аскари

Теперь, переваривая впечатления от данной книги, первое, что приходит на ум, это мурашки по телу и холодок по спине сродни тому, который испытал первый раз читая «Две Твердыни» Толкина, а именно тот момент, где пред Арагорном и его товарищами появляется Гэндальф, но более не серый, однако, как оказывается, живой... Вам явно знакомо это чувство. Чувство возвращения полюбившегосЯ, более того, горячо обожаемого героя. Чувство понимания того факта, что его легенда не кончена. Чувство предвкушения новых ощущений связаных с твоими, кажется, давно знакомыми друзьями, которые навсегда остались в твоей памяти без обещания вернуться вновь. Но вот он здесь. Это чувство связано в первую очередь с Друссом — героем серии романов Геммела, которые входят в его же масштабный «Дренайский цикл».

Вообще странно, что именно об этом я говорю, вспоминая о книге, которая имеет в качестве своего главного героя вообще совершенно иного персонажа, которому посвятил свои последние годы жизни писатель — Скилганно. Это не тот стоический, конаноподобный, физически, да мягкий душой и чуткий в вопросах психологии товарищества и боя Друсс. Это немного иной персонаж. Более утонченный в вопросах физиологии и психологии, ибо разделения на поведенческие модели внутри жаровни боя и мирного сущетсвования у него нет. Ввиду этого его же моджно назвать менее многранным и отчасти это будет правда. Но лишь отчасти, ибо в целом это всё столь же классический герой мрачного фентези, чья судьба полна приключений, а характер неоднозначен. Уж что-что, а героев, точно, Геммел создавать умел. Чего не скажешь о его мире.

Здесь следует уточнить, что в последние годы своей жизни и творчества, он слегка изменил концепцию своей Дренайской вселенной и в данном романе это видно лучше всего, несмотря на то, что зародилось еще в «Белом волке». Он связал мрачное средневековое фэнтези с апокалипсисом куда более продвинутой и могучей цивилизации Древних, дав недвусмысленный намёк на то, кем могли быть эти древние и что их уничтожило. Но дело в том, что связал он столь плотно, что в границах его первичных романов из общего цикла это кажется слегка натянутым... Неуместным, словно. Потому с этим, пожалуй, нужно просто смериться.

Лично я так и сделал, вновь насладившись прекрансыми объёмными героями и многоликими индивидумами. Решения столь же быстры, смерть может встретить любого, а судьбоносные события описываются парой строчек, заставляя перечитывать себя раз за разом, не в силах поверить. В это весь Геммел, а в этом романе — весь он в свои последние годы. Стилистика неизменна, во главе угла всё ещё стоят судьбы личностей, как и сами личности. А мир... Ну, с этим можно смириться.