5 "Этот мир, такой, как он есть, невыносим. Следовательно, мне нужна луна, или счастье, или бессмертие, что угодно, пусть даже безумие — но не от мира сего"

Альбер Камю. Бунтующий человек. Его бунт красив и изящен, как картины Поля Сезанна. Элегантная и при этом нервная и обреченная - философия Камю, пусть и неофициально, течет по венам экзистенциализма.

Моя история с этим писателем началась на втором курсе университета. Я читала "Постороннего" на лекциях по литературоведению, кощунственность этого факта выражает тем, что Камю, отнюдь, не был темой той самой лекции. Но я ни о чем не жалею. Творчество Камю по сей день занимает важнейшее место в моей литературной жизни, являясь разделяющей линией между моей азиатской половиной и европейской.

Как можно остаться эмоционально безучастным к этой агонии отрицания и одновременно осознания абсурдности всего сущего? Не подросткового максимализма, а вполне смиренного зрелого бунта, с принятием его абсолютной бессмысленности. "Посторонний" за своей отрешенностью, равнодушием таит обжигающий лед внутренних страстей Камю. В конце повести, перед казнью, главный герой "Постороннего" Артур Мерсо ощущает мир пусть и равнодушным, но ласковым, таким, каким стремится ощутить его каждый. А все потому, что Артуру Мерсо мир тоже был безразличен, в то время, как боль причиняют только те, кого мы любим. Таким образом Альбер Камю вырисовывает для читателя единственный способ быть неуязвимым перед мирозданием - быть к нему равнодушным. Ни к чему не привязываться, никого не любить. Но в этой же повести автор указывает на невозможность такого существования - казнит Арутра Мерсо руками системы. Вот вам и картина абсурда - единственный способ выжить приводит к смерти.

Калигула. Многие, конечно же, сразу вспомнят вакханалии и фильм Тинто Брасса. Но в пьесе "Калигула" нет места этим плоским ассоциациям. Ее можно разобрать на цитаты, от каждой строчки пробирает дрожь, внутренний накал пьесы нельзя преувеличить. "Калигула" пропитан сумасшествием безысходности перед абсурдом, готовностью с радостью, как дар, принять безумие лишь бы оно избавило от невыносимости бытия, от конечности всего сущего. От низкой человеческой природы. От всего того, что уничтожает человека каждый день. Если пропускать пьесу через себя, то эта агония молодого Цезаря буквально разрывает грудь. Для меня сила Альбера Камю, как истинного творца, наиболее полно выразилась именно в этой пьесе.

Несмотря на такие, казалось бы, безрадостные мотивы, красной нитью проходящие через все творчество Камю, его произведения полны жизни - бунтующей, сопротивляющейся, страстной, выражающейся то огнем протеста, то льдом равнодушия.

Поль Сезанн "Вид на Эстак и шато д' Иф"