4

Есть такое понятие "стрельба по-македонски", т.е. из двух рук. В случае с Роже Кайуа неплохо б подготовиться к чтению по-македонски: в одной руке сам сборник "В глубь фантастического", в другой - планшет с доступом в интернет и "ОК, гугл". "ОК, гугл, покажи мне Беллини. Покажи мне... Покажи...", иначе чёрт его знает, о чём ведет речь автор. Издавать искусствоведческий текст без иллюстраций — так себе идея. Это пример либо неприкрытой лести читателю - мол, вы и так по первому упоминанию воспроизводите в памяти детали "Брака в Кане Галилейской", либо издательская леность и экономия. Первая часть сборника перегружена примерами, и без картинки смысла в них остается не больше половины. И тут перед читателем, который взял книгу в руки по случайности, а не по необходимости, встает дилемма: искать и смотреть все эти картины, эмблемы и гравюры, о которых он слышит в первый и последний раз, тратить на них время, или чистосердечно забить на визуальную часть. Благо, иногда автор всё же описывает (и описывает великолепно) некоторые изображения словами, так что хоть какое-то представление получить можно и без лишних телодвижений.

Признаюсь, я сразу купилась на заголовок, но оказалось, что Роже Кайуа вкладывает несколько иной смысл в понятие "фантастическое". У него свои критерии, довольно оригинальная точка зрения, и перво-наперво он отбрасывает прочь очевидные примеры. Общеизвестные мифы и сюжеты — это не фантастическое, т.к. они придуманы с целью удивить зрителя, для них Кайуа предлагает определение "предустановленная фантастика". А "подлинная" фантастика - это то, что скрыто некой тайной, то, что нужно разгадать, внезапная загадка, которая не сразу бросается в глаза, а будучи замеченной и осознанной, пугает или вызывает тревогу. Например, Босх (почему-то превратившийся в Хиеронимуса, чего уж тогда не Бош-то?) — это не фантастическое, т.к. в его полотнах нет никакой внезапности, все странные и жуткие создания и сюжеты на самом деле подчинены системе. То, что происходит на картинах Босха, вполне реально и обычно для картин Босха.

Далее идет эмблематика - целое нагромождение пластов тайны. Фантастические ли они? На первый взгляд, да. Эмблема - сочетание текста, изображения, девиза и, позже, даже музыки - со временем эволюционировала из аллегорической иллюстрации к текстам в загадку ради загадки со сложными требованиями и предписаниями. Но, по мнению Роже Кайуа, это не подлинно фантастическое. Эмблемы слишком вычурны, излишне перегружены смыслами и деталями. Но при этом они легко могут быть разгаданы, а значит загадка полностью исчезнет.

На мой взгляд — взгляд закоренелого любителя чернухи — лучшая часть этой книги рассказывает о анатомических и медицинских иллюстрациях. На них вполне себе обаятельные мертвецы предлагают зрителю заглянуть во внутренности, а скелеты ведут активный образ жизни. Нужно сказать, что Роже Кайуа очень уж красочно сумел передать словами изображённые на гравюрах клубки кишок и извилины вскрытых черепных коробок.

Небольшое эссе «Пирров агат» продолжает тему, которую Роже Кайуа мимоходом затронул в самом начале «В глубь фантастического». Речь идёт о том, что порой природа создаёт более фантастические произведения, чем человек.

[…]хотелось бы вновь сопоставить творения искусства с созданиями природы и показать, что она не скупится на фантастическое. В самом деле, встречаются пейзажи, личинки и облака, корни и минералы, к которым этот эпитет подходит как нельзя лучше, и чудесам искусства тем самым соответствуют чудеса природы.

На примере легенды о Пирровом агате автор рассуждает о способности человеческого восприятия видеть необычное и фантастическое в простых вещах. Наш мозг интерпретирует сочетание, например, прожилок в мраморе таким образом, что перед глазами возникают лесные пейзажи, фигуры людей и животных или даже портрет Наполеона I.

«Отражённые камни» - последняя часть сборника, и здесь снова о камнях. Их можно избрать объектом для медитации, они разнообразны, а еще камень – это антипод саду, а еще есть окаменелые деревья… Нужно приложить усилия, чтобы уследить за мыслью автора.

Камни стары: старше жизни, старше человека, которому они дали материал для первых орудий, первого оружия. И для укрытий, святилищ, могил, не говоря уже о решающей искре, исторгнутой из строптивого кремня. До камней не было ничего — лишь геометрия пустых пространств.

Камень как язык; кристаллы кварца как основа для универсального алфавита, созданного вне работы мысли; слюда как книга. Какое протопослание из прошлого/будущего, а может и от создателя нашего мира записано на них? Халцедон и агат как вневременные пейзажи, затерянные в пространстве. Точки и линии, нанесённые неведомой силой с точностью до миллиметра.

«Отражённые камни» - пример потрясающего описательного текста. Можно не любить минералогию, но невозможно остаться равнодушным к умению автора передавать в тексте мельчайшие блики граней кристаллов, игру цвета и света. Хотя сам он считает своё мастерство недостаточным:

В этих строках — лишь пустые химеры и бедные аналогии.

Не знаю, как оценить книгу. С одной стороны, обе темы оказались совершенно не мои. С другой – талант автора и мертвяки.
Да будет так.