5

«В очередной раз задаю себе вопрос: что вообще следует считать событием? Для одних событие – Ватерлоо, а для других – вечерняя беседа на кухне.»

Мне пришлось прервать чтение Лавра , чтобы прочитать эту. Сроки игры поджимали.
И если Лавр я читала медленно и вдумчиво, то эту буквально «проглотила».
Хотя и довольно серьёзная книга.

Как живётся человеку, ровеснику века? Не двадцать первого, нет, двадцатого. В наши дни, как он себя чувствует? Да и живётся ли ему?
Наверняка многие уже давно истлели, найдя покой в последних пристанищах.

Но только не наш герой Иннокентий Платонов.
Однажды он очнётся в одной и из петербужских клиник с девственно-чистой памятью.
А потом ему предстоит узнать, что на дворе конец 90-х, он ровесник века, а ему немного больше за тридцать. Вот такой вот парадокс.

И как с этим жить дальше? Что он должен чувствовать, когда крупицы памяти вдруг всплывают у него, но он понимает, что людей, которых он знал когда-то, с кем рос, дружил, влюблялся, ненавидел, давно уже нет на свете.
Воскрешённый из мёртвых, результат жестокого эксперимента, по сути издевательства над людьми, современный уже Лазарь, постепенно привыкает к чужому новому миру.

Ему повезло, у него прекрасный доктор, русский немец, чуткий, внимательный, переживающий за него, как за сына.
Это он посоветовал Иннокентию вести дневник воспоминаний. И постепенно тот заполняется всё новыми и новыми деталями.
Драгоценные мысли превращаются в чёрные знаки, воскрешая детство, юность, перваю любовь, первые потери. Поднимаются из небытия воспоминания, которые не хотелось бы помнить, но память она такая. Можно забыть улицу, на которой жил, но забыть холод и ужас Соловков тело просто не может.

Иннокентий продирается сквозь свои же барьеры забытья. Удивительно, но ему многое удаётся. Это ведь, как научиться ходить, за шагом шаг, постепенно уже и умеешь.
Ещё удивительнее то, что всё-таки двоих людей из своего прошлого он застаёт в живых. Его любовь, его Анастасия, которая навеки осталась платонической любовью, доживает свои дни в больнице.
И его мучитель из Соловков, живёт между прочим, припеваючи. Хотя и устал от жизни порядочно. Понятное дело, человеку за 90.
Это два самых для меня волнительных момента в книги.
Но волновали они по-разному.
В сцене в больнице у меня вдруг встал ком в груди. Больно, грустно, печально. Вот он ещё помнит свою Анастасию молодой, цветущей, красивой, а вот она умирает, больная, несчастная, старая. Тронуло.
А вот встреча с Ворониным, с катом, даже не знаю… это тоже самое, как показывают по телевизору суд в Гааге над нацистами, которые «отличились» особой жестокостью во Вторую Мировую. Вот ты понимаешь, что перед тобой мразь, тварь, но и уже особой ненависти нет. Как испытывать ненависть, если перед тобой почти что живой труп, одной ногой в … нет, не в вечности, в аду.

Вообще книга вызвала много впечатлений и раздумий. О вечности, религии, о взаимоотношениях, о жизни, о любви.
О том, какой след мы оставляем в истории и оставляем ли его вообще.
Человек, не как масса, как единица, значит ли он что-то для Вселенной? Или только вместе мы являемся движущей силой.
Добро и зло. Один злой от природы, другой, потому что не долюбили, не обращали внимания.
А добрым можно быть только от природы? Или доброту, как и зло, тоже провоцируют какие-то обстоятельства?

Суета сует, мысли о вечном. Продолжение нас в наших детях. И ни разу не возник вопрос, почему роман называется «Авиатор.»
Да, летать можно и не летая, К сожалению, и падать тоже.