4.5 Жизнь за кадром

Если представить чтение, как культ со своими заповедями, катехизисом, представлением о книжном рае и аде (куда попадут те, кто пишет лживые рецензии, осуждает других за бумажные, электронные или аудиокниги, врёт о прочитанном, мнёт страницы и плодит снобизм) и обязательной исповедью для очищения читательской душеньки, то вот, что я сказала бы на ней про «Киноманию». Как на духу.

Я совру, если скажу, что я легко осилила эти 800 страниц. Не легко. Это был марафон на месяц по резко пересеченной местности затейливого сюжета. Это была Долгая прогулка по книге. Это были километры строчек, через которые я летела как на крыльях, ползла из последних сил, засыпала от усталости и снова летела, поймав второе дыхание. Это путь, в который надо взять с собой 3D очки, если уж саллиранда (не спрашивайте) в природе не найти. На первых ста страницах я по уши влюбилась в эту книгу. Она, конечно, с придурью, характер сложный, никогда не знаешь, что будет на следующей странице - начнет нудеть, как некрасивая подруга в баре, ворчать, как артритный старикан, прикинется сумасшедшим или расскажет такую кулстори, за которую ты готов простить ей все на свете. Но самое интересное началось, когда я с ней рассталась, убрала на полку, и внезапно обнаружила, что все еще у нее на крючке. Думаю о ней, листаю, читаю случайные места и нахожу, что все они просто великолепны, и с каждый часом рельеф книги все лучше проступает перед моим внутренним взглядом.

Я совру, если скажу, что не понимаю, что «Киномания» глубже, сильнее, масштабнее, чем «Ночное кино». Что роман Мариши Пессл на его фоне выглядит старательной поделкой, возможно, даже, простигосподи, книжной попсой, но (раз уж я на исповеди, говорю как есть) «Ночное кино» я все равно люблю больше. Мировой заговор могущественных религиозных фанатиков и тамплиеры - для меня это уже слишком, хоть и нельзя воспринимать это всё так вот буквально, и на самом деле это никакой ни заговор, а вечное противостояние культуры и контркультуры, массового и авторского, вкуса и безвкусицы и вечная бойня людей в определении что есть что.

Я совру, если скажу, что буду перечитывать «Киноманию» (хотя понимаю, что одного раза для нее точно недостаточно), несмотря на то, что истории одержимости всегда меня волновали. Здесь одержимость высшей пробы. Одержимость в степени “искусство”, когда человек готов положить свою жизнь на изучение творчества другого. Этот человек называется профессор, это в порядке вещей, это его работа, его науный труд. Но мне почему-то стало дико страшно. Похоже на какую-то творческую импотенцию, когда сам не можешь ничего, кроме как разглядывать других и обсуждать их. 99,9% населения планеты именно этим и занимаются, но только в «Киномании» от этого стало по-настоящему тошно.

Я совру, если скажу, что пересмотрю все фильмы, о которых здесь упоминалось. Я не киноман, я просто поверхностный любитель, который не обращает внимание на режиссеров, а просто потребляет их готовый продукт, но эта книга реально может заменить какой-нибудь киноведческий курс лекций в институте. Если подойти к ней с энтузиазмом старательного ученика, она из интеллектуального триллера станет лучшей в мире энциклопедией кино. Если вы посмотрите и прочитаете всё, что упомянуто в 393 комментариях к роману, вам можно сразу давать звание киноакадемика.

Я совру, если скажу, что мне по силам пересказать сюжет так, как он того достоин. Так что просто «Камера! Мотор!»: «Впервые я увидел фильм Макса Касла в грязном подвале на западе Лос-Анджелеса...»

Прочитано в BOO(n)K(er)е