4

Вдруг пришло ощущение, что она не жила на этом свете, и ей стало страшно. Да, на самом деле. Она не жила. Лишь терпела, сколько себя помнит с самого детства.

Три части, три взгляда, три кусочка из жизни одной женщины, разделенные перерывами в один-два года. О ней читателю рассказывают трое: муж Ёнхе, ее сестра и муж сестры. Голос самой Ёнхе доносится до нас преломленным через чужие воспоминания и сознание. Впрочем, ее чувства и мысли вполне отчетливо прослеживаются в тех отрывочных фразах, которые она бросает родственникам, в ее снах, в ее действиях. История ее сумасшествия – это рассказ о жертве жестокого отца, равнодушного мужа, эгоистичного озабоченного зятя. Ёнхе практически бессловесная жертва, предмет мебели, часть собственности, арт-объект, но даже в качестве последнего предмета любования и преклонения она не представляет духовной ценности – только средство удовлетворения чужой одержимости.

Дальше...

Учитывая, что все мучители-угнетатели мужского пола, трудно удержаться от прочтения книги как протеста против насилия мужчины над женщиной (и вследствие этого кажущегося естественным насилия женщины над самой собой). Это насилие не только сексуальное, хотя мужчины в романе не гнушаются регулярным принуждением женщин к близости (как порядочные люди они позволяют себе это только в браке). Жестокость в данном случае проявляется в восприятии женщины и ее покорности как нормы жизни.

Безумие Ёнхе рикошетом отскакивает от всех членов ее семьи, причем меньше всего, как ни странно, достается мужу, для которого дело кончилось разводом без видимых психологических травм. И дело не в том, что в его голове не живут тараканы, тревожно бегающие от близости подобных им особей в чужой голове. Просто он слишком безразличен к духовному миру жены и довольно примитивен сам по себе. К нему испытываешь какую-то жалостливую неприязнь, но не более того. Этот мужчина – весь круг общения Ёнхе, а выходя за пределы этого круга, она встречает то же непонимание и отчужденность.

Идея романа шире, чем попытка выразить феминистский протест. Всепоглощающее болезненное одиночество выплескивается на читателя с каждой страницы. Люди одиноки, и в корне изменить это невозможно, даже если человеку кажется, будто он знает тех, кто рядом с ним – эта близость иллюзорна, ведь нельзя достичь истинной близости между незнакомцами. Мысль не новая, хотя когда-то она впервые поразила меня в старшей школе за чтением прекрасного «Одиночества» Куприна, а затем в «Орфее» Уильямса. Близость рождается из понимания, которому должно предшествовать узнавание. Возможно ли это для героев романа?

Если заглянуть в глубину бездны, сокрытой в каждом из героев, невольно содрогнешься. С одной стороны, они не понимают друг друга, потому что не знают, и не стремятся узнать, потому что убеждены, что знают и так. (В первую очередь речь идет опять-таки о мужчинах, поскольку лишь они явно обольщаются, будто знают своих избранниц, как облупленных). С другой стороны, познай они все тайное, поспособствовало бы это близости или отторгло их друг от друга? Мужчину с извращенными мучительными образами в голове, его жену, внутренне омертвевшую, но внешне благополучную, саму Ёнхе, стремящуюся стать из животного растением… Наверное, даже по-настоящему близким людям не стоит знать друг о друге все – это не идет на пользу отношениям, а в этой книге близких людей нет вообще. Эти трое попытались выйти за границы своей боли, и все в итоге выглядят сумасшедшими в большей или меньшей степени: Ёнхе, добровольно умирающая от истощения, ее зять, живущий где-то со своим позором, ее сестра, вовсе не живая и не мертвая, а просто существующая и может не такая уж далекая от того, чтобы пойти по стопам Ёнхе.

Первую часть можно рассматривать как вводную, вторую лично я вижу как самую слабую (мне до сих пор странно, что сумасшествие Ёнхе так «удачно» совпало с одержимостью ее зятя), третья самая горькая, универсальная и наименее безумная, хотя действие разворачивается в основном в психиатрической лечебнице. Наверное, она мне приглянулась из-за сестры Ёнхе, которая вызывает самое искренне сострадание, ведь даже ее гибнущая сестра кажется счастливее в своем растительном сумасшествии.

Пожаловалась мужу, что эта книга меня расстроила, и он спросил, зачем я вообще такое читаю. Каждый человек отчасти, наверное, ищет в книгах себя самого, потому что хочет избавиться от гнетущего чувства одиночества. И даже когда читаешь о том, что одиночество непреодолимо, испытываешь облегчение при мысли о том, что кто-то разделяет твои чувства. Хотя, откровенно говоря, я бы и врагу не пожелала увидеть себя в клетке «Вегетарианки».