3

Вторая подряд книга об онкологии. Но насколько хорошо было произведение Солженицына "Раковый корпус", настолько же плохо - этот вот "Приговор".

Мне было слишком самолюбования, самопревосходства, гордости, граничащей уже с презрением и откровенным хамством по отношению к читателю. И Солоухин, вне сомнений, король перечислений, столько воды налито на каждой странице, что кажется, что она сейчас просто польется из книги. Про само заболевание и "приговор" врачей - буквально страниц 10 из 96 (бумажных страниц). Все остальное - самолюбование, описания природы, стихи автора и лирические отступления.
И еще автор почти забавно не определился. С одной стороны он говорит, мол, я всегда пишу автобиографические произведения от первого лица, это все обо мне, а с другой - тут же начинает оправдываться тем, что это все-таки художественное произведение, что тут безусловно и преувеличения есть, и вымысел. Так и хочется сказать - ты либо крестик сними, в художественном смысле, ибо автор ярый атеист, либо трусы надень.

После первого опубликования повести в Москве состоялась встреча автора с врачами-онкологами, последние обвиняли Солоухина во лжи и очернении. Даже по воспоминаниям коллег-журналистов, автор вел себя, мягко говоря, крайне неприятно (хотя тогда, конечно, коллеги его поддерживали). И тоже объяснял (впрочем, нет, именно оправдывался), что любовница в произведении - это вымысел, "я же пишу художественную литературу". При этом болезнь и "переживания", якобы, не вымысел, а чистая правда. Хотя вот как раз в произведении-то нет никаких глубоких переживаний, о них сказано аж на целых двух-трех страницах, все остальное - безэмоциональная вода. И как по мне, у автора весьма странное было отношение к этим самым переживаниям.

О чём из покидаемого на земле человек жалеет, когда приходится умирать? Как ни странно (и тут — парадокс), он больше жалеет о том, что уже успел узнать, увидеть и пережить, нежели о том, что осталось пока неизведанным и непознанным. В самом деле, ведь меньше человек жалеет о том, что не успел увидеть, как в Гренландии зарождаются айсберги, сползая и откалываясь от ледяного массива, и плюхаются в воду, нежели о том, что не придётся больше сходить по грибы в туманный осенний денёк, не придётся больше искупаться ранним утром в прозрачной речке, рвать цветы, смотреть на облака, целоваться с женщинами.

Вот это - действительно странно. Потому что сколько я ни разговаривала о смерти с другими людьми, все говорят, что сожалели бы о несделанном и неувиденном. И это нормально - желание жить, творить и впитывать в себя окружающий мир. А у автора как раз опускаются руки, он ничего больше не хочет, да еще и уверяет, что именно так будет у всех (хотя написал же эту повесть, более того, врачу сказал сразу же по прибытию в больницу, что обо всем будет писать после - парадокс или самолюбование очередное?).

Неприятный осадок остался, редко когда думаю, что лучше бы не читала что-то, но тут - как раз такой случай. Жалко перебитого впечатления от предыдущего произведения.