5

Без Сатоси Кона мир стал скучнее. И c каждым днем становится все более и более скучным.

Общим местом стало сравнение: Сатоси Кон - это Дэвид Линч от анимэ.
"Опус" показывает, что Кон не только японский Линч. Он еще и японский Чарли Кауфман. Если "Идеальная грусть" - это "Маллхолланд-драйв", то "Опус" - это "Адаптация". Только чуть-чуть про другое.

А на самом деле, вообще о другом.

Если начать пересказывать сюжет "Опуса": автор попадает в собственное произведение, герои отказываются подчиняться его сюжету и бла-бла-бла, это никого не удивит и никому не покажется значимым. Так в чем же ценность?

"Опус" - про ответственность создателя. Не какую-то конкретную или социальную. А про экзистенциальную. В решение проблемы текста будет введено как то, что автор хочет думать так и то, о чем он хотел бы умолчать. Но если он обладает достаточным пониманием того, как работает искусство, то он не сможет умолчать. И ему все равно придется ответить на иногда безжалостный, иногда ужасный, а иногда и вдохновляющий вопрос "Что нам делать с нашей жизнью?". Сатоси Кон просто заменил последнее слово: "Что нам делать с нашей реальностью?".

Ясное дело, что реальность и фантазия - это мнимая оппозиция. Различить их практически невозможно, а если мы зададимся такой целью, то скорее всего сойдем с ума. Фантазия работает ровно так же, как наша пресловутая "реальность" и обладает ровно тем же ключевым признаком.

Незавершенность.

Реальность не завершена, так же и фантазия не учитывает всего, что могла бы в себя вместить. В этом смысле, искусство - это никакое не бегство от реальности. Это, наоборот, радикальная встреча с ней. Пусть и опосредованно, но мы все же оказываемся там, куда нас помещает произведение искусства, дышим этим воздухом, говорим теми словами. Рождаемся и умираем, теряем и находим. Все это взаправду.

Строго говоря, герои, которые выходят за пределы предписанных им рамок, отказываются подчиняться создателю - это как раз про ответственность. Легко пожертвовать героем, потому что такова драматургия, легко наградить героя тяжелым детством - такова драматургия. А еще нам самим это очень нравится.

Все радикально изменится, если мы подменим всего одного слово. Переправим "героя" на человека. Всего одного словечко и героическая отвага становится жертвоприношением, а тяжелое детство не грубым наброском личности, а тем, что этой личности скорее мешает и давит всю жизнь. Принадлежит ли персонаж автору? Скорее нет. Ровно так же он не принадлежит и читателю.

Скольких выдуманных людей мы обрекли на смерть и мучения, только ради нашего развлечения и что бы поддержать наши представления о реальном? Ведь мы придумываем убийства и насилие, чтобы в очередной раз показать, что добро побеждает. Разумеется, побеждает то, что нам приятно считать добром. Мы бесконечно производим зло, чтобы добру было над чем побеждать. И походя приносим щедрые жертвы нашему идолу Добра и Справедливости.

Легко оказаться в мире Будды, трудно ступить на землю Дьявола.
Легко пустить слезу над самопожертвованием, сложнее принять отказ от него.
Сёрен Кьеркегор считал Иова "рыцарем веры" не за его покорность и богобоязненность. Иов потребовал у бога ответа, ибо не нашел за собой греха. И бог ему ответил. В "Опусе" тоже есть свой Иов и его "бог" тоже отвечает ему. Так же как и... героям "Опуса" отвечает их создатель.

Печально, что работа о незавершенной работе осталась... не завершенной. Да, есть последняя глава, найденная среди набросков Кона, и она абсолютно великолепна в своей наглости и непосредственности. Но все же кажется, что перед ней, а может быть и после неё, можно было бы еще что-то поместить. Если бы Кону хватило времени и если бы его автор не решил вывести из сюжета такого блестящего творца.