5

Интересно, откуда берутся иногда странные совпадения? Несколько дней в затерянной деревне, где только снег, голые деревья и чахлые кустики, а руки случайно взяли с собой "В ожидании варваров", где такая же странная атмосфера. Иногда попадания в настроение и атмосферу бывают не просто стопроцентными, а даже с перебором.

Книги Кутзее надо издавать на картоне или свинцовых листах, чтобы читатель заранее прочувствовал, какую тяжесть ему придётся пережить. Издатели, вероятно, решили добиться этого другим, более дешёвым путём, изукрасив обложку и аннотацию сравнениями с великими писателями, которые гирей должны тянуть его вниз, вопрошая: "А ты, Джон Кутзее, оправдываешь ли своё имя, стоящее рядом с нами?" Похоже на какую-то дурацкую игру в ассоциации: если "В ожидании...", значит, Беккет, если судебный процесс, значит, Кафка, если одно из его произведений про Достоевского — давайте, тоже впишем его в этот достойный ряд. Вспоминаются детские рисунки несуществующих животных с телом овцы, шеей жирафа и мордой собаки, например, так и тут получается какая-то химера-чудовище. Хотя, как показала практика, на Кафку и Беккета (совсем слегка) он действительно чуть-чуть похож, а вот на Достоевского — ни капли, разве что записывать в достоевские всех писателей, которые пишут о мрачном и грустном. Кафка виднеется в описаниях чудовищной абсурдной машины бюрократии, которая раз уж утверждает, что варвары придут, значит, так оно и должно быть, даже если варвары и думать об этом не смели. Оказывается, бюрократия и пытки сочетаются совершенно особенным образом. А Беккет, как вы уже догадались, усматривается в том, что варвары в том понимании, в котором думает Империя, никогда не придут, даже если ждать их днём за днём. На границе бесчинствуют совсем другие варвары, которые уничтожают древнюю культуру и пытаются противостоять природе. Вот эти варвары пришли уже давно.

Это спорная книга, потому что далеко не все любят атмосферу, которая творится пером Кутзее. В его палитре начисто отсуствуют светлые и тёплые цвета, а если вдруг случайно прокрадутся на полотно, то тут же будут замазаны песком и пылью. И всё же он в своём собственном роде прекрасен. Не знаю, как он сделал это, но в середине книжки я ехала на усталой лошади по барханам вместе с героями, вдыхала мелкий песок, ёжилась ночью от холода у крохотного костерка, разглядывая унылые мёртвые деревья и пучки жухлой травы, а под ногами хрустела соляная корка некогда полноводного озера. Дикая природа, такая недобрая к человеку цивилизованному, воспитала и вырастила целые поколения кочевников (не варваров!), которые смогли сплести с ней своё существование. Города разрушатся и истлеют, цивилизованные люди убегут из-за собственных страхов, в панике перед самой матерью-природой (хотя и будут думать, что бегут от варваров, но варвары вообще ведь во всём виноваты, не правда ли?), а кочевники останутся в этих неприветливых землях.

Империя в этом романе страшна. Внушая горожанам страх перед "букой", отвлекает их от настоящих проблем, от того, что подданные Империи оболванены, превращены в жалкие рабские марионетки, которым недостаёт души. Полковник не виноват, что родина вырастила его таким твердолобым и исполнительным идиотом, сильные Империи всегда нуждаются в таких рубаках с плеча во имя идеи, даже если вместо идеи на самом деле только горстка блестящей на солнце пыльцы. Главному герою сильно повезло, что большую часть жизни он провёл сам по себе, вдали от оболванивателей нации, наверное, поэтому он и смог стать настоящим человеком, который видит в жалких дрожащих аборигенах не косматых варваров со страшной картинки в учебнике, а таких же людей, как и жители Империи, даже более слабых. Но он тоже живой человек, ему недостаёт какого-то стержня, поэтому и его протесты возникают только тогда, когда молчать уже невозможно, большую же часть времени он как бы не при делах, закрывая глаза на происходящее. Что же относительно его "плотских" мыслей о юных девах и сексе... Что ж, мне понравилось. Не тем, что он этого хочет и почему он этого хочет, мне понравилось само описание: честное, без ханжества, лицемерия и того особенного упоения, которое проскальзывает зачастую в рассказах о вещах общественно непристойных и порицаемых. Всё просто и естественно, так же, как естественны нравы у кочевников на границе.

Не знаю, сыграло ли роль происхождение автора и имел ли он в виду действительно сложные взаимоотношения двух разных культур и цивилизаций. Мне думается, что это всё же сложная метафора, а не довольно прозрачный намёк на угнетение слабых народностей (хотя что мешает роману одновременно говорить и о том, и о том?) Для меня в этом романе важна, прежде всего, проблема человечности, проблема того, что делает человека человеком. Главный герой сохраняет себя, даже пройдя через чудовищные унижения, а "оплот цивилизации" полковник Джолл ломается при первых же трудностях. Трудные условия всегда выявляют истинное нутро человека, поэтому варвары иногда должны "приходить", чтобы становилось понятно, кто настоящий человек, а кто зверь в человечьей шкуре.