4 Антоша Чехонте представляет...

Рассказы в этом сборнике представлены в хронологическом порядке и мне, как человеку не близко знакомому с творчеством Чехова, интересно было проследить творческий путь автора, развитие писателя на протяжении 20 лет. Если честно, читать эту книгу можно смело начинать со 139 страницы с рассказа «Неприятность», ибо всё что было до него просто хлам и чушь (да-да: «Толстый и тонкий», «Хирургия», «Хамелеон», и даже «Каштанка» и прочее-прочее). Конечно, слава Чехова-юмориста идёт впереди него и некоторые из его анекдотов все же вызывали улыбку, и даже смех («Письмо к ученому соседу», «Загадочная натура» или «Смерть чиновника»). Но ощущение, что перед тобой очень бородатый анекдот, не уходило. Читая его юморески, ненароком представлял, что с этими монологами выступают резиденты «Аншлага» или «Смехопанорамы». И дело тут лишь в том, что шутки неизбежно «устаревают». В юморе не работает принцип – «новое - это хорошо забытое старое» или работает в ином ключе. Сейчас редкий рассказ Чехова вызывает смех, а через 50 лет они даже вежливой усмешки не породят у читателя. Однако всё же я искренне смеялся с «Письма учёному соседу» - единственный смешной до сих пор рассказ.

После анекдотов Антон Павлович приступает к заигрыванию с драматизмом, и тут идут посредственные и простенькие рассказы – «Тоска», «Переполох», «Анюта», «Шуточка», «Мечты» и так далее. Они - переходная ступень к действительно стоящей прозе. Не сказал бы, что они чересчур плохи, но легковесны, непроработаны, недоработаны, а главное в них нет Тонкости, которой навалом в поздних рассказах автора. Кто-то вскрикнет, мол разве не тонко Чехов прочувствовал кучера, которому некому рассказать о смерти сына, кроме как лошади? Нет, не тонко, а скомкано и просто как два рубля.

Некоторые сцены этого переходного периода могли быть удачно использованы как часть большого произведения, а в виде коротких зарисовок они одиноки и сильного интереса не вызывают. Например, рассказ «Ванька» имеет занимательную задумку - описание событий и воспоминаний глазами ребёнка. Всё это забавно и прекрасно, но только рассказ этот занимает страниц восемь, так что какой-то глубины, проработки идеи в нем точно найти не получится.

Пролистывая эти не самые удачные рассказы, я постепенно склонялся к разочарованию и со скепсисом относился к каждому последующему произведению автора, когда на 139 странице оказалась «Неприятность». Тончайший и отличнейший рассказ об ощущении мерзости поступка и невозможности преодоления себя и прекращения склоки. Этот рассказ появился без предупреждения, после банальной и «избитой» «Каштанки», и поразил меня. Все остальные рассказы были как минимум хороши, а некоторые превосходны.

«Неприятность», «Попрыгунья», «Палата №6» - всё известные и сильнейшие работы и шли они друг за другом. Когда я принялся за малоизвестного «Учителя словесности», то не ожидал многого. Средненький ничем не примечательный рассказ, думал я, прочитав его наполовину, как вдруг ближе к концу Антон Павлович выворачивает историю наизнанку.

Где я, боже мой?! Меня окружает пошлость и пошлость. Скучные, ничтожные люди, горшочки со сметаной, кувшины с молоком, тараканы, глупые женщины… Нет ничего страшнее, оскорбительные, тоскливее пошлости. Бежать отсюда, бежать сегодня же, иначе я сайду с ума!

Боже куда я попал, где мои вещи? Но танго ничтожеств не прекращается. Тоска и отвращение «в-сытости» и на ум приходит размышление Бердяева о том, что с исчезновением физического и материального угнетения человека ему откроется тоска иного порядка. И Никитин - этот самый учитель словесности, ей отдается.

Герои Чехова живут обычной обывательской жизнью и в один момент пробуждаются. Взглядывают на себя и вокруг и всё мерзко, глупо и пошло – «Палата №6», «Учитель словесности», «Дама с собачкой», «Человек в футляре» (когда рассказчик восклицает, что мы все живём в футляре - совершаем ненужные ритуалы, вступает в глупые общества, ходим на скучные приёмы). Чехов постоянно говорит о том, что обыденная жизнь человека это мишура, а вот то, что сокрыто и что никто не видит и есть настоящее.

В «Ионыче» Антон Павлович в очередной раз поражает своей тонкостью и чуткостью. Мысль «Ионыча» неоткрыто граничит с темой «спадания пелены с глаз». Сперва главный герой влюблён, героиня – нет, затем спустя годы – наоборот, а в конце это по сути всё равно и неважно и каждый живёт по-своему, потихоньку разлагаясь в собственном соку.

По итогу могу сказать одно - проза Чехова, начиная с 1888 года, поразительна, тонка и прекрасна. С удовольствием бы почитал остальные его работы этого периода.