4.5

Все, чем жив человек, растоптано и заплевано… Россия представляется мне горящим ярмарочным балаганом или, вернее, объятым пламенем сумасшедшим домом, в котором вопли гибнущих смешиваются с диким свистом и безумным хохотом бесноватых. Повторяю, никто ничего не понимает. Мы не политики, а всего-навсего лишь сыны своего отечества и солдаты черного лихолетья… Жизнь, видимо, заставит разобраться кое в чем, но учиться придется уже под огнем

Артем Веселый (настоящее имя - Николай Иванович Кочкуров) был большевиком, чекистом, бойцом Красной армии, однако, прежде всего он был писателем.
Поэтому роман совершенно выбивается из ряда книг написанных в советское время о гражданской войне. В книге совершенно нет этого видения гражданской войны, как освобождения угнетенного забитого населения от злобных эксплуататоров буржуев и белых. Веселый эту войну описывает как чудовищную катастрофу, беду, всеобщее горе, которое постигло весь русский народ. И дело не просто в том, что хитрые большевики решили взять власть в свои руки, а в том, что многочисленные противоречия между самыми различными группами людей достигли такого накала, что по-другому наверняка и не вышло бы. Возможно, при умном и умелом … но это всё несерьезно. Вся та ненависть , что выплеснулась на Россию в те годы, копилась даже не годами, столетиями. И не было сил сдержать её, были только те кто этим воспользовались, с той ли иной степенью успеха.

Недаром роман, самим автором назван «фрагментом романа» Действительно, романа как такового нет. Нет единого сюжета, сквозь который бы проходили судьбы героев книги, хотя бы тех же Максима Кужеля (мужика из станицы, вернувшегося с войны) или Ивана Черноярова (потомственного казака, атамана, бандита, командира Красной армии). Нет какой интриги, развития истории. Роман это такой слепок времени. Кусочки, фрагменты жизни, проходящей мимо, в которой иногда встречаются знакомые лица.
То сначала попадаем на Турецкий фронт в годы первой мировой, и наблюдаем развал армии, то как людей просто оставили на произвол судьбы. Чувствуется вся эта смута и растерянность, не понимание, что происходит, куда податься. И всё это яркими сочным мазками. То мать бредущая по грязи с грудным ребенком, который уже не плачет, а сипит. То офицер утопленный в чане со спиртом из которого лакают, сорвавшиеся со всех цепей солдаты. То старый дед, плачущий над убитым сыном.
И тут же переносимся в кубанскую станицу, затем опять степь, безлюдье, и те же по смыслу картины. Снова фронт, уже другой войны. Веселый не стесняется изображать большевиков пьяницами, трусами, дуроломами, но и остальных участников событий не жалеет.

В романе нет политики. Точнее есть, но где-то там далеко. Доходит лозунгами и беспорядками. Зато очень много маленьких жизней простых людей, которых перемолотило, исковеркало, убило просто потому, что они родились не в то время не в том месте.
В романе нет оценок и ярлыков. Здесь стойкие, внушающие уважение женщины-дворянки, сломить достоинство которых оказалось не по зубам комиссарам. Есть офицеры белой гвардии, творящие насилие направо и налево. Есть казаки, которые пользуясь смутой, творят бесчинство. Читая эту книгу как никогда понимаешь, что в гражданской войне не бывает добрых и злых, правых и неправых, благородных и подлецов.

Отдельно хочется сказать про язык книги. Он очень своеобразный, к нему нужно привыкнуть. Я не силен в филологии, но мне больше всего это напомнило былины. Такой возвышенный, пафосный сказ.
Ну вот почувствуйте: В России революция — дрогнула мати сыра земля, замутился белый свет
Или За что же нам друг на друга злобу калить и зачем неповинную крову лить?. Балалайки как хватят, Остап как топнет-топнет: земля стонет-рыдает, и сердце кличет родную дальню сторонушку…
К тому же обилие местных и старых словечек и выражений:
по набрякшему сердцу ровно ржавым ножом порснуло.
Дай ему, Кужель, бам барарам по-лягушиному, впереверт его по-мартышиному, три кишки, погано очко!
ну — разлюли малина!
Ы-ы, у меня у самого сердце, как золой, переело

Эта книга лично меня цепляет еще и тем, что основное действие происходит на Кубани. Знакомые названия станиц, местечек. Да вот же гулял недавно по площади, на которую согнали 1500 человек, да… не подарки раздавать. Вот так ходишь, живешь и не помнишь, что каких-то сто лет назад эта земля горела под ногами, набухала от пролитой крови. И еще раз убеждаешься, насколько хрупка та тишина и мир, в котором мы живем.