3 в духе советских очерков

Книга прочитана в процессе марафонского забега по художественным произведениям о боксе.
Честно говоря, написанная где-то в 60-е годы прошлого столетия, она в полной мере соответствует стилю, литературному духу советской эпохи.
Герои как бы заранее помечены однотонной краской: наши (в том числе и представители стран варшавского договора) болгары, югославы и гэдээровцы) - хорошие, умные, образованные, с высшим образованием. Все поголовно интеллигенты.
Не "наши" - из Западного Берлина, норвеги и проч. лондонцы-сотрудники американской разведки - противные даже внешне. Холеные, холодные, с блеклыми глазами навыкате...
Короче, кроме угнетенных чернокожих братьев - физические и моральные уроды.
Повествование грешит не только явной политической пристрастностью, но и такими недостатками, как излишняя пафосность и сухость повествования, не оригинальность эпитетов и метафор.
Особенно это заметно в описании "дорогого, чуждого советскому гражданину роскошного образа жизни". Кроме общераспространенных банальностей вроде: запах дорогих тонких духов, стреловидные машины, красивое платье, холеное лицо, дорогие сигары, никаких оживляющих рассказ оригинальных замечаний нет.
Несколько более разнообразен язык автора при описании советских героев. Однако кроме общих пометок: плотный, низенький, суховатый, спортсмен-разрядник, бурят или потомственный шахтер, мы каких-то выдающихся оборотов тоже не увидим.
В повести крайне мало психологизма. Автор описывает ситуацию с точки зрения стороннего рассказчика. При этом по большей части рассказ напоминает газетный очерк с перечислением действий и достижений изображаемых фигур. Без какого-либо изображения внутренних переживаний и анализа духовного мира. Вот Рокотов встал, вот сказал, сел, прочитал заметку. Сжал кулаки, встретил ударом. Набор действий.
Правда ближе ко второй части книги, описание боксерского поединка в котором Рокотов выиграл автор становится более лиричен и оживлен. У него появляется страсть к наблюдению и описанию тончайших боксерских нюансов.
Описывается не столько эмоции героя, а воспроизводится тактическая схема поединка.
В принципе, в боксе меня именно этот разбор чаще всего и интересует.
Также лиричен эпизод с описанием того, как парни пришли в секцию бокса.
В описании Свиридова все увлекающиеся боксом абсолютно неподкупные, честные и высоко моральные личности.
Книга немного похожа на советский агитплакат.
По сравнению с романом "Кожаные перчатки" М.Александрова написано очень поверхностно, прямолинейно и неумело.
Эпизод с нападением на Хайгейтском кладбище просто какой-то боевик в духе Юлиана Семенова. А разведчица Ида Бартон - второе воплощение шпионки Маты Хари.

Впрочем, книга не столь плоха, особенно ближе к финальному поединку.

Второе произведение - "Вовка, сын командира" - тоже грешит выше перечисленными недостатками, но в несколько приглушенном виде. Действие происходит на территории Советской Украины или Белоруссии. Автор достаточно хорошо знаком с деталями военного быта.
то, что десяти или двенадцатилетний мальчишка хорошо владеет почти всем встретившимся им на пути оружием - кажется преувеличением. Однако не будем забывать, каков был подъем и увлечение военным делом в предвоенные годы. Это и ГТО и ОСОВИАХИМ, и курсы "Ворошиловский стрелок" и "Общество добровольной помощи каким-нибудь пожарным или пограничникам...
А на одном из "ганзейских"форумов парень писал, что его отец начал обучать стрелять из пистолета с 3-летнего возраста.
Так что сын командира мог кое о чем наслышан. Что-то мог сообразить, где-то ему повернулась лицом удача.
впрочем, приключения Вовки тоже похожи на некий боевик, в центре повествования только одна цель. Остальные персонажи только сопровождают гг на протяжении какого-то отрезка времени, а потом исчезают без пояснений об их дальнейшей судьбе. Что, конечно, печально.
По поводу "Охотников за алмазами" могу пояснить одно - после лиричного Григория Федосеева немного натянутые и бравурные абсолютно нескладные заметки Свиридова читать очень трудно.
Меня интересовала тема бокса и я с чистой совестью пропустила это произведение.