5

У людей за всю их историю было три основных занятия: рожать людей, убивать людей и использовать окружающий мир. Люди, предлагающие что-то другое, распинались и уничтожались.

Плеваться и делать отвращающие знаки при упомиании Главного Охальника современной российской литературы перестала с "Теллурии" и после уж ни "Моноклон", ни "Сердца четырех" с жидкой матерью не могли вовсе отвратить от него - хорош, чертяка! Что у любого другого стало бы унылым человеконенавистническим хардпорно, Сорокин умеет насытить обещанием Великой Сермяжной Правды, которая вот-вот откроется читателю: еще только чуть перетерпеть: за поворотом, через страницу. Стоит ли уточнять, что единственной открывшейся с последней перевернутой страницей правдой, будет слово the end; среброкудрый же эстет с красиво триммингованной бородкой лишь пожмет плечами - он ничего напрямую не обещал.

"Путь Бро" - первая книга "Ледяной трилогии" и если кто думает (введенный,как я, в заблуждение гарлемшейковым "бро"), что речь пойдет о рэпере, - этот человек ошибается. Мальчика зовут Сашей, он младший седьмой ребенок в семье богатого сахарозаводчика, а родился в день падения Тунгусского метеорита - 30 июня 1908 года, кто не помнит. Первая часть настолько безупречно-набоковская, в русле "Других берегов" и "Ады" стилизация, что замираешь в восторге и прощаешь тексту некоторую степень лубочной сусальности "россиикоторуюмыпотеряли". Никто не ест каловых масс и себе подобных, как это привычно у автора, никто не совокупляется возможными и невозможными способами - да полно, Сорокин ли это?

Не сумлевайтесь. к последней трети книги все войдет в привычное русло, резко изменится язык - занятно проследить, как обретение героем сверхчеловеческой сущности обеднит его лексикон, примитивизирует уровень отношений с миром. предельно сдвинет планку восприятия и выражения к убогой машинерии. Однако остаточная инерция обаяния первой части столь велика, что читатель прощает автору завиральную философию двадцати трех тысяч лучей чистого света и даже (грешна. признаюсь), примеривает на собственное чело алмазный венец Братства - а чо: вообрази, я здесь одна. никто меня не понимает и молча гибнуть я должна...

И даже обижается: зачем, ах зачем Владимир Георгиевич ввел эту дискриминацию по внешности. Я уже успела почувствовать себя одной из них и вдруг такой конфуз - темноволосая, кареглазая. Не бывать тебе, Майка, одним из двадцати трех тысяч светоносных лучей. А и хорошо, - после думаешь, - никто молотком по грудине не угондошит в попытке разбудить спящее сердце. С лучами это еще бабушка надволе сказала, получится ли, а ребра переломают. Какой молот, какая грудина, какие лучи? Ты же говорила, что это про дворянский быт начала века. Так и было поначалу. Но это же Сорокин, не забыли? А он умеет много гитик. И оторваться, начав, почти невозможно. Дочитаю уж, трилогию и посмотрю. каково будет общее впечатление.