5 Не такой - значит ненужный

В рецензии на "МиМ" я упоминала о том, что "Превращение" Кафки стало для Габриэля Гарсиа Маркеса тем толчком, который заставил (заставил?) позволил писателю творить в жанре магического реализма.
У меня, как и у многих других читателей, есть уйма книжных предубеждений - фантастика, фэнтези, книги про Восток и Африку, книги про древние цивилизации, несколько десятков авторов, которые давно и прочно обосновались в моем личном списке "персона нон грата". Там же были постмодернизм и магический реализм. Но я по мере возможности стараюсь бороться со своими тараканами, поэтому время от времени с тяжелым сердцем достаю книги из списка "никогда и ни за что!!!" и принимаюсь читать. В этом бою было отвоевано немало книг, а некоторые даже попали в любимые (принцип из грязи в князи распространяется не только на людей), например, "Сто лет одиночества". Думаю, не сложно догадаться, что после этого я поняла, что просто обязана прочитать то самое "Превращение".

Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое.

"Хммм..." - выдохнула я и, заинтригованная, уже с бо́льшим энтузиазмом продолжила чтение. Я ненавижу насекомых, но то существо, которое раньше было Грегором, мне было искренне жаль, несмотря на "панцирнотвердую спину", живот с чешуйками и множество лапок (одно упоминание которых обычно приводит меня в состояние близкое к истерике). Было грустно оттого, как Грегор, все еще сохранивший человеческий разум, вынужден существовать в теле гигантской козявки и наблюдать ужас и отвращение на лицах родных. Было забавно оттого, что больше всего переживал не о том, что претерпел подобные метаморфозы, а оттого, что опоздал на работу, а значит подвел начальство и родителей. Было трогательно оттого, что мечтал вновь стать человеком, чтобы отправить сестру учиться в консерваторию. Но чем дальше, тем эмоции становились все однообразнее и в итоге скатились в одну тональность - минорную. Но вовсе не из-за печального конца и несправедливости, а из-за правдоподобности истории Грегора Замзы. Ведь каждый из нас в один далеко не прекрасный день может стать "жуком" - не таким, как все. Заболеть, постареть, поменяться - стать "не таким, как прежде, не таким, каким тебя все знали и любили" и наблюдать на лицах родных эмоции родителей Грегора и его сестры Греты. Кто-то злиться, кто-то плачет, кто-то полон решимости бороться. Разумеется, немало подобных историй имеют счастливый конец - под натиском горя семья сплочается и подставляет друг другу плечо, которое помогает пережить и перестоять любые невзгоды. А у некоторых все заканчивается так, как у семейства Замза - руки опускаются и некогда любимый и родной человек становится обузой, которую прячут не только от окружающего мира, но и от самих себя.
Это страшная книга. И пугает в ней не гигантское насекомое, которое с удовольствием жует протухшую еду и бегает по стенам, пугают те, кто остались "людьми". "Людьми", которые не замечают, что "жук" любит смотреть в окно и слушать, как Грета играет на скрипке, что ему больно, потому что в спине застряло гнилое яблоко и грустно, потому что мама перестала его навещать. История о "жуке" с душой человека и о "людях" с душами насекомых.

Теперь я понимаю, что испытал Маркес и почему "Превращение" стало для него той самой книгой. Для меня оно тоже стало той самой книгой. Той самой книгой, которая разбила вдребезги мое предубеждение о постмодернизме.