4.5 Крестьяне наносят ответный удар

Профессор истории в Нью-Йоркском университете Джейн Бёрбанк в своей книге рассматривает обычно игнорируемое историками русское крестьянство в последнее десятилетие империи. Бёрбанк отказывается считать русских крестьян отсталыми, гомогенными и пассивными. Опираясь на собственный всесторонний анализ свыше девятисот тщательно документированных и свыше четырех с половиной тысяч менее подробных судебных дел она демонстрирует высокую юридическую сознательность крестьян и отсутствие у них имманентного антигосударственного дискурса, полностью отрицая наличие крестьянства как такового - с общими интересами, целями и идентичностью.

Во многом эта работа перекликается c трудом Янниса Коцониса, доказывавшего, что представители образованной элиты намеренно отказывались признавать способность крестьян существовать вне общины и в рамках капитализма, тем самым расширяя пропасть между народом и обществом, и с трудом Ильи Герасимова, показывавшего, как крестьяне активно наводили мосты через эту пропасть, заимствуя европейский и американский опыт.

Фокальной точкой работы Бёрбанк стал волостной суд - именно его, а не городской суд присяжных она считает основой легальной культуры России: там рассматривались 80 процентов дел 80 процентов населения страны. Помимо временных рамок исследование ограничено регионами центральной и северной России, но внутри этих рамок размах довольно большой - по занятости, гендеру, возрасту, грамотности, по формулировке дел и тому подобному. Довольно подробно она описывает, кто, как и почему приходил в суд за справедливостью, кто и как становился судьей и секретарем, рисует обычный день в суде, уточняя все формальности и процедуру судопроизводства, и отвергая обвинения в хаосе и некомпетентности, якобы царивших в волостных судах. Причем рассмотрено волостное судопроизводство в его динамике - немало времени автор уделяет изменениям военного времени и попыткам приспособиться к революционным потрясениям. Все это производит довольно эффектное впечатление настоящей истории обычных людей, на которых и держалась империя.

Чтение занимательное, но не такое уж и легкое - очень уж глубоко закапывается Бёрбанк в груды пыльных дел, когда крестьяне с азартом таскали друг дружку в суд за украденную курицу или ругательство (оскорблением считалось любое бранное слово, даже если оно соответствовало действительности). Автор говорит много умных и правильных слов, но они не всегда кажутся убедительными - заметно, что те же данные можно трактовать по-другому, нежели это делает автор (она сама часто отмечает этот момент в приводимой статистике). Например, как мне показалось, она высказывается в том смысле, что сословная система была не такая уж плохая, как ее обычно принято считать, однако так и не приводит никаких внятных доказательств - просто много общих слов. Нельзя не упомянуть очень странный момент - автор зачем-то переводит названия некоторых деревень (вроде Торопенки - Little Hurry-Up) и выглядит это дико и бессмысленно, к тому же я не уверен в правоте ее топонимических изысканий: скажем, не факт, что Заборовье происходит от слова забор.

Бёрбанк не отрицает наличия коррупции и административного давления, но указывает, что из статистики судебных дел вывести это трудно. Она ругает столыпинские реформы, сильно запутавшие законодательство в области земельной собственности, и осуждает высоколобых городских радикалов, стремившихся починить не сломанное. В целом же нарисованная Бербанк картина работы волостных судов - расторопность, эффективность, приверженность имперскому праву с пониманием местных особенностей, принцип "малого жюри", правосудие равных, избираемость судей - входит в полное противоречие с устоявшимися представлениями о российском крестьянстве, но показана она напористо, четко и убедительно.