3

После вручения Нобелевской премии по литературе Бобу Дилану, не удивлюсь, если следующим лауреатом станет Стивен Моффат с формулировкой «за выдающиеся драматические произведения». Хотя сама идея рассматривать тексты синтетических произведений (песен и фильмов) как самостоятельные художественные произведения мне кажется абсурдной. С другой стороны, как показывает роман Денниса Лихэйна, внешняя литературная форма вовсе не гарантирует художественного содержания.

«Настанет день», быть может, и «великий американский», но только не роман, а киносценарий. Дело даже не в том, что в книге Лихэйна полностью отсутствует стиль. Проблема в авторской письменной речи как таковой. По всей видимости, автору, обладающему «зрительным складом мышления», очень трудно облекать образы в слова. То, что Лихэйн «видит», и что легко и естественно можно передать средствами кино, например, как люди садятся в машину, в письменном изложении у него получается громоздким и искусственным:

Чемоданы положили на заднее сиденье, там же разместились Марта с Лайлой, уже тараторившие без умолку, а Лютер забрался на переднее, рядом с Джеймсом, и они выкатили со стоянки.

Сценарная природа текста порождает монструозные, трудные для восприятия предложения. «Они сидели на качелях, тех самых, что он повесил на той террасе, где когда-то Корнелиус учил его всяким штукам, которые после стали его, Лютера, ремеслом». Неловкая описательность, к которой вынужден прибегать автор, ослабляет и тормозит сюжет; реализовать центральный конфликт с помощью внесюжетных элементов (авторских отступлений, психологических портретов) тоже не получается. В итоге мы имеем масштабную, многофигурную, детально прописанную и... абсолютно безжизненную картину. Повезло лишь тем читателям, которые способны преобразовать текст Лихэйна обратно в картинку, и не читать «Настанет день», а смотреть.

Но что интересно: «Настанет день» выделяется своей американскостью даже на фоне самых американских «великих американских романов». Национальная специфика проявляется не только в сюжете и персонажах-носителях американскости, но и в аксиологическом подходе к описанию характерных «деталей», от бейсбола до расовой дискриминации. Если Джон Фаулз был прав, называя «американским» видом искусства кино, получается, что киносценарий Лихэйна – единственный подлинный «великий американский роман». Но стиль – просто кошмар!