4

«Повесть о Гэндзи», безусловно, необычное литературное произведение. До наших дней сохранилось не так уж много текстов, которым около тысячи лет. И еще меньшее число из них, говоря прямо, относятся к жанру сентиментального романа.
Я часто ловила себя на мысли, что у меня в руках не литературный памятник Древней Японии, а роман Джейн Остен. Жизнь героев, подчиненная строгим условностям, диковатые для нас понятия о приличиях, томные дамы, готовые от душевных потрясений падать в обмороки, и прекрасные кавалеры с горящими взорами и тяжелыми испытаниями за плечами, что не сломили, но закалили их благородство и великодушие… Пожалуй, отдаленное сходство все-таки присутствует.
Когда говорят что «Восток – дело тонкое», часто имеют в виду большие различия, пролегающие между европейской культурой и знакомыми нам ценностями и культурой Востока. В «Повести о Гэндзи» в художественной форме описываются жизнь и быт Японии тысячелетней давности, где абсолютно естественным считается обмениваться письмами даже незнакомым мужчинам и женщинам. Если кто-то внимательно читал романы Джейн Остен, думаю, он помнит, что переписка помолвленной пары без ведома и тщательного контроля со стороны родителей считалась неприличной. И это – в просвещенной Европе спустя восемь веков после блистательной японской эпохи Хэйан! Я уже тихо молчу о том, что тысячу лет назад в Европе даже среди знати не всех обучали грамоте, какая каллиграфия?! Примером могут служить хотя бы документы, подписанные Анной Ярославной в бытность французской королевой. Сохранились ее автографы кириллицей. Французские бароны, высшая знать страны, ставили крестики.
Если говорить о древнеяпонской литературе, мне ближе все-таки «Записки у изголовья» Сэй Сенагон. Удивительно, но Мурасаки Сикибу и Сэй Сенагон были современницами и даже прислуживали в императорском дворце во времена правления одного императора, правда, с разницей в пять лет. Учитывая, насколько узким был круг японской знати, возможно ли что эти дамы встречались на каких-нибудь дворцовых праздниках или поэтических состязаниях? К сожалению, о жизни каждой из них сохранилось совсем мало сведений.
Зато существует легенда, согласно которой Сей Сенагон развелась со своим мужем потому, что он был плохим поэтом! После прочтения «Повести о Гэндзи» мне это уже не кажется таким смешным: в эпоху Хэйан, очевидно, стихосложение было способом продемонстрировать ум и сообразительность, красоту почерка, знание старинной поэзии, возможностью пофлиртовать с понравившейся придворной дамой или кавалером, излить свою печаль, выразить философские мысли о бренности мира, завоевать признание самого императора и много чего еще. Что же, такой блистательной даме как Сей Сенагон прозябать в браке с таким ничтожеством?! Как говорят, ситуация воспринимается в новом свете!
Ну и самое, на мой взгляд, удивительное – это то, что японцам удалось сохранить списки «Повести о Гэндзи», созданные через 150 лет после ее написания, приблизительно в 12-13 веках. К сожалению, ситуация с теми же древнерусскими памятниками литературы куда как печальней.
Вносили ли потомки изменения в текст «Повести о Гэндзи»? Очевидно, да. В роскошном Приложении, изданном составителями русского пятитомного издания отдельным томом, речь идет о нескольких версиях рукописи, в которых не совпадает даже количество глав. В самом тексте тоже встречаются пропуски, вроде отсутствующего описания первого свидания с некой дамой или намеков на события, описания которых в тексте нет. Тем не менее, до наших дней дошла значительная часть повести, благодаря которой читатель может узнать не только всю жизнь несравненного принца Гэндзи от рождения и практически до самой кончины, но еще и душещипательные истории любовных неудач его сыновей и внуков. Могу высказать только свое впечатление, но мне показалось, что общее настроение начала «Повести» отличается от ее последних глав. То ли действительно закончила историю чья-то чужая рука, то ли текст писался так долго, что изменилась сама писательница и ее отношение к жизни. Тем не менее, на смену беззаботной юности Гэндзи, где стоит где-то нежно зашуршать шелку женских одежд, как красавец-принц тут как тут готов пленять, покорять, соблазнять, приходит зрелость, в истории начинают преобладать нотки печали, необратимости времени, а довольно свободные любовные нравы японской знати самым внезапным образом сказываются на самой семье главного героя. Последняя же часть текста, где речь идет о зрелых годах Гэндзи и жизни его потомков, и вовсе вызывают ассоциации с душещипательными любовными романами, где все страдают, плачут и рыдают, но не дано им в этой жизни испытать счастья.
К слову, японские «настоящие мужчины» плачут настолько регулярно, а «влажные от росы рукава» упоминаются в тексте так часто, что я вот задумалась: а встречается ли в Японии среди прекрасных цветущих хризантем, сакур, слив, багровых листьев и распускающихся лотосов, которыми с завидным упорством любуются герои, такое неприметное растение как валериана? Очень полезное, между прочим! Потому что все герои «Повести» рыдают, сетуют на судьбу, теряют сознание от нервных потрясений, отказываются от пищи, но при этом все хорошеют и хорошеют, и способны самокопанием и осознанием собственной ничтожности загнать себя в самую настоящую могилу! (Ну, здесь, правда, практикуют кремацию). Тонкая душевная организация свойственна что мужчинам, что женщинам.
Худшая судьба, которая может случиться с героями романа, - это прозябать в провинции. За местной окружной дорогой, видать, цивилизация внезапно обрывается. Отношение правящего класса к рыбакам и прочим смердам меня умилило:
«Бедные рыбаки собрались у дома «благородного господина из столицы» и подняли невообразимый шум, щебеча что-то на своем совершенно недоступном для понимания языке».
«Встреться Гэндзи этот несчастный в прежние дни, он вряд ли разобрал бы, кто перед ним – человек или какое другое существо, да столь ничтожного бедняка и не подпустили к нему близко.»
Последний отрывок вообще о гонце, доставившем Гэндзи письмо от прекрасной дамы.
Хотя, пожалуй, я не знаю никакого другого литературного произведения этого периода, которое действительно могло бы претендовать на психологическую составляющую в повествовании. Конечно, о психологической достоверности в современном понимании этого слова речь не идет. Принц Гэндзи у нас ходит, не касаясь земли, от одной его улыбки расцветают цветы, светит солнце, поют птицы… А танцует он, к слову, вообще убойно, и это я еще не упоминала как он играет на кото!... Да что там, один из японских императоров специально отрекся от престола, чтобы иметь возможность чаще видеть Гэндзи! Но буквально вторая глава «Повести о Гэндзи» - это практически вечное «а какая тебе жена нужна?». Четверо мужчин как-то вечером решили выяснить какие качества должны быть присущи идеальной женщине. Победило, как обычно, «скромность и прозрачное платьице». Т.е. жена не должна ни словом, ни взглядом упрекать мужа в неверности или пренебрежении, и одновременно не должна молча сносить неверность мужа и его пренебрежение. И вообще, обязана быть мягкой и покорной. Такая, очевидно, женская доля во все времена!
«Как же мне быть,
На что наконец решиться?
С вершины Оно
Падает вниз по склону
Водопад Отонаси – «Молчи».

«Так или этак –
Как ни поступишь, всегда
Попадаешь впросак.
Что же делать? Одно обретешь,
А с другим расстаешься, увы…»

К слову, наш прекрасный принц и тут выпендрился – взял и воспитал себе из десятилетней девочки идеальную жену.
Хотя, пожалуй, это не самое шокирующее в данной книге.