4

Не сделать проще, чем сделать (с)

Книга вызвала бурю противоречий. Сначала мне было грустно, что предстоит читать это произведение и я на какое-то время пожалела о своём читательском выборе. Грусть усиливало то, что автор не понимал, что "намерение" - это именно "намерение", а не действие. Это может быть мимолётное желание, сиюминутный порыв, который ничем не заканчивается. Красовавшееся в аннотации "не благими намерениями вымощена дорога в ад, а лишь намерениями не исполненными" повергло в ступор (для меня именно эти слова прозвучали примерно как не маслом намазан хлеб, а маслом сливочным). Неужели академик не знает другой формы этого выражения: "Преисподняя полна добрыми намерениями, а небеса полны добрыми делами.", из которой и следует, что на одних намерениях далеко не уедешь, надо не только намереваться, но и делать.

Дальше я забуксовала на первых главах. Стиль произведения казался то донельзя напыщенным, то каким-то слишком простым, топорным. Главная героиня - Надежда - производила впечатление взбалмошной девчонки, которая хочет доказать маме, что она не какая-то простачка, может сама решать, что и как ей делать. Но при этом занимается самоедством, оправдывает маму за то, что та с ней не разговаривала несколько месяцев из-за решения дочери работать педагогом несмотря ни на что. Это потом нам покажут, почему мама Надежды себя так вела и дадут право решать, зря её дочь оправдывала или не зря. Но это потом, а сначала у нас будет уникальная возможность подумать, что у главной героини не в порядке с самоуважением, как минимум.

Однако постепенно, глава за главой, я втянулась. Мне стало нравиться. Ближе к середине книги даже испытала давящее чувство страха за детей, переживала, что и как сложится, на глаза наворачивались слёзы (какая-то я излишне сентиментальная) и я не откладывала книгу, пока не дочитала до конца. Но понравилось мне далеко не всё. Надежда, постепенно становящаяся Надеждой Георгиевной, вызывала неоднозначные чувства - она удивляла своим мужеством, сопереживанием и в то же время самобичеванием и чрезмерной самокритичностью. Вместо того, чтобы собой гордиться, она искала недостатки, промахи и ошибки. Вместо того, чтобы радоваться, искала поводы для переживаний и оправдывала это тем, что "педагогика не точная дисциплина. Можно выиграть со счётом один - девятнадцать. И проиграть девятнадцать - один". Я, конечно, понимаю всю эту переживательность за детей, я сама такая и, возможно, тоже бы себя поедом ела какое-то время. Но что-то мне подсказывает, что разум какой-никакой, но победил бы в итоге и я бы порадовалась своим победам, а из не проигрышей даже, а неудач, сделала выводы и учла бы на будущее. Временами, конечно, Надя была действительно слепа и те вещи, которые мне, как читателю, казались очевидными, до неё доходили долго и с трудом. Но это всё равно не повод так себя критиковать. Ошибаются все.

Общий посыл книги понравился. Понравилась идея, каким должен быть идеальный учитель (когда меня в очередной раз накрывает волной сожаления, что не работаю в школе, я представляю, что очень бы старалась стать именно таким педагогом, как Надежда, чутко относящимся к своим ученикам, но не корящим себя за всё и вся). Понравилось то, с каким упорством Надя шла к своей цели, как держала клятву, данную самой себе, как вырвалась всё-таки из-под маминой власти. Возможно, некоторым людям эта книга сможет стать палочкой-выручалочкой и волшебным пенделем в сторону перемен. Мне же эта книга подарила несколько приятных часов и радость от того, что мир не без добры людей был, есть и, надеюсь, будет.