4

Книга оставила меня в растерянности. С одной стороны извечный конфликт – гений и посредственность, гений и ремесленник, творец и потребитель. С другой очередное стодвадцатьпятое произведение на тему «все мужики козлы» Да еще в данном случае козел – именно тот самый ремесленник, потребитель, возомнивший себя творцом. Просто сгусток отрицательных черт сошелся в старательном музыканте Эрике – ложь, предательство, обман, эгоизм, зависть, тщеславие, жестокость, подлость. При всем том он искренне любит музыку, вернее он любит себя в музыке, он не гений, он обыкновенный старательный исполнитель. А вот Хисако – она творец. И в то же время она обыкновенная женщина, искренне верящая в любовь и готовая пожертвовать всем ради любимого человека. Всем – это серьезно. Своей сольной карьерой пианистки, своим нерожденным ребенком, своей личностью. Распад личности уже начался, история с коляской – тому подтверждение. Готовая раствориться в муже, готовая простить ему многое. Настолько многое, что вызывает отторжение – нельзя же расстилаться под ногами мужа совсем уж половой тряпкой. Роман называется «Самурайша» - какое там… Хотя согласно кодексу Бусидо, оно «требовало от женщины целомудрия и беззаветной преданности своему мужу с бескорыстным ему служением, точно так же, как от самурая — его господину. В ответ она получала уважение мужа и его заботу»(с)Википедия. Ну что же, Эрик уважал ее и заботился. Сам, во всяком случае, был уверен в этом. Очень удобная позиция – он искренне переживал свое вероломство и сам же убеждал себя, что это все неудачное стечение обстоятельств и в конце концов во всем виновата жена.

Что меня смущало на протяжении всего романа – слишком однозначные характеры. Слишком жертвой оказалась Хисако. Слишком мерзавцем Эрик. Пожалуй, одна Софи выглядит как живой человек, со своими слабостями, со своей борьбой за женское счастье, со своими хитростями и со своими просчетами. Она как лягушка в сметане сама сбивает свою судьбу, в отличие от покорно тонущей Хисако.

А искусство… Что же, я оказалась недостаточно романтична для того, чтобы восторгаться страницами, в которых речь шла о музыке. Меня не зацепило. Шуберт и Шуман, «Четвертый концерт Бетховена» и «Венгерский танец» Листа… могло быть что-то другое, это только фон для развертывающейся трагедии.

Дальше...

Мне не понравился перевод названия. Как хотите, но «самурайша» звучит как «генеральша» или «майорша», то есть генералова жена или майорова , а у нас – самураева жена. Хотя смысла в этом нет. А если считать, что слово построено по образцу «атаманша» или «бригадирша», то появляется какой-то простоватый оттенок. В общем, мой внутренний голос сопротивляется.