2.5

Иголкой колет меня необходимость писать рецензию на Садур. Лучше б сидела и вышивала, но это дело я не люблю. И дам-писательниц не люблю. И про любовь не люблю. Но вот пришлось. Поэтому, чтоб получше прочувствовать брусковые занозы, выбирала сборничек по названию - самый блёклый и бабский. Предчувствие его не обмануло. Что хотели, то и получили - и блёкло, и по-бабски. Потому никакого желания анализировать "кака така любовь и почему она колется" и тем более пересказывать незатейливые сюжеты у меня нету. Всё просто как три рубля: есть он и она, или она и он, а еще бывают дети и нехорошие дяденьки и тётеньки.
Горсть повестей-рассказов, где герои, что упаковка иголочек - ровненькие и одинаковые. Даже в разноцветных шариках-набалдашниках отказала им автор. Каждый вроде и мается, но со всеми своими страстями в конечном счёте уживается. Ощущение от текста равно что строчка: тык-тык, через одинаковые промежутки - прыг-прыг. Почти что по классике - все любящие похожи друг на друга, каждый одиночка с ума сходит по-своему. Гинеколог ситуацию не спас, а лишь жевал сопли. Детишки тоже в пролёте, слишком навязчиво крутитилась около них болезная сексуальность и обреченность. Соколик-немец увяз в хитросплетениях и изысках. А миловидная Соня сгодилась лишь для иголколюбовного названия сборника, никакой другой сакральной идеи в заключительном рассказе мне не открылось.
И всё же при всей простоте наполнения и бесконечной циркуляции одних и тех же посылов, у Садур есть несомненное достоинство - подавать банальщину красиво. Если бы все эти любовные иголочки попали в руки какой-нибудь лит.швее, то самое место было бы изделию на барахолке. Здесь же почти что эксклюзив, вроде самое заурядное платьице, а шовчики ровные и кармашка ни у кого такого нет, и носят его не тетки, а леди.
И второе, что здорово подняло для меня рейтинг книги, - это повесть "Юг". История одного сумасшествия. Уехала девушка стрессы на море снимать, а встретил ее астрал. Крепко так встретил. Подсадил на иголочку любви. Нашептал в ушко, что кайф словишь неземной, да умолчал о последствиях: коль воспользуешься блаженным, получи билет в один конец. Расчёт верен. Крепкий духом хлопнет свои отпускные пол-литра, посочувствует блаженному и потопает себе на пляж созерцать аппетитные телеса. Кому же внутренний клапан уже сорвало, назад ходу нет. И бродят они неприкаянные, мечутся, умирают, обретают сподвижников и идут-идут-идут. Горько и малость брезгливо за этим наблюдать, но потом понимаешь, что чужда им тоска, ибо обрели, наконец, свободу.