3 "Чтобы понять одну только жизнь, вы должны поглотить весь мир."

Цитатой в заголовке можно описать всю книгу, и вот почему.

Начав "Детей полуночи", я была в полном восторге, так как началом книга напомнила мне "Миддлсекс", который я прочитала в прошлом году и абсолютно полюбила. Здесь, казалось, повествование шло похожим путём - главный герой, Салем Синай, начинает повествование с событий, случившихся задолго до его рождения; событий, которые к этому рождению привели. Сначала мы читаем про бабку и деда Салема, потом про его родителей, и только в самом конце первой части подходим к рождению самого Салема. Младшую сестру главный герой зовёт только кличкой, так же как в "Миддлсексе" Каллиопа отсылает к брату лишь кличкой. Собственно, на этом сходства заканчиваются, что я поняла уже странице к 30-ой, когда совершенно перестала понимать, что происходит.

"Дети полуночи" - книга-аллегория, которую можно давать как учебник истории; книга, которую надо изучать, держа реальный учебник истории рядом. На протяжении всего процесса чтения в моей голове крутилось только одно слово - dense. Одним из переводов гугл даёт "дремучий", с чем я совершенно согласна. Я словно тёмной ночью блуждала по дремучему лесу, время от времени видя просвет, но потом заходя лишь в ещё более глубокие дебри.

Рушди вываливает на читателя огромные количества информации, и вся она прячется в аллегориях, где каждый человек на самом деле страна, нация, каста, а событие в масштабе семьи Синай на деле - событие в масштабе всей Индии, и даже сноски, которых огромное количество, не помогают ориентироваться в этом потоке имён, часть которых выдумана, часть - нет (я до сих пор думаю, представляет ли Мустафа Кемаль всю Турцию, или только самого Мустафу Кемаля, или то, как Ататюрк пытался сделать Турцию страну светской, а не мусульманской, и так и не могу прийти к одному выводу).

Вкупе с бурным информационным потоком, скачущее повествование - не только возврат Салема к настоящему моменту, когда он пишет книгу, и Падме (о, Падма! прекрасный взращенный на навозе цветок лотоса), но и, например, ярко запомнившийся мне момент в самом начале, где на протяжении нескольких страниц две ветви повествования идут параллельно - абзац на одно, абзац на другое. Когда в книге больше 750 страниц, а ты читаешь каждую дважды, чтобы хоть что-то понять, процесс чтения превращается в пытку.

Проблема "Детей полуночи" в том, что, чем больше времени проходит, тем менее актуальной она становится. Живи я в Индии в 70-80-ые, читать её мне было бы легко. В Британии тех же времён - тоже, пожалуй. Будь я историком, специализирующимся на Индии или даже на всём Востоке, я была бы в восторге. Но так как на дворе 2017, а я нахожусь в Беларуси, и пусть я и востоковед, но я тюрколог, и Индия мне не ближе Китая, и чтение "Детей полуночи" было настоящей пыткой. Даже читать "Войну и мир" в прекрасном возрасте пятнадцати лет было проще.

В итоге "Дети полуночи" можно назвать шедевром, пожалуй, и сказать, что все Букеровские премии абсолютно заслужены, и другие люди пусть это и говорят, а я скажу только - это было тяжело.