3.5

Мемуары Татьяны Боткиной, на мой взгляд, не представляют особого интереса. С царской семьей она практически не была знакома, а жила около нее и много слышала о них от своего отца. Ее мемуары основаны на рассказах отца и рассказов других лиц, а также на ее собственном опыте пребывания в Тобольске. Но у нее не получилось сколько-нибудь яркого рассказа о Тобольске, и ничего нового я из ее мемуаров не узнала.

Куда как интереснее мне было прочитать приведенные в этом издании воспоминания комиссара В.С. Панкратова, начальника отряда, охранявшего Романовых в Тобольске. Он непосредственно принимал участие в событиях, которые описывал, а не был сторонним наблюдателем, как Татьяна. Кроме того, мы имеем возможность узнать перспективу, так сказать, противоположной стороны, революционера-эсера. Надо сказать, что ничего плохого про царскую семью он не пишет и не пытается как-то им отомстить за то, что провел 14 лет в одиночной камере Шлиссельбурга. Сам Панкратов исколесил Сибирь вдоль и поперек и сетует, что царь и его семья не знают собственной страны и все, увиденное в Сибири, для них в диковинку. Он удивляется, что великие княжны имеют достаточно поверхностное образование и не знают, кто такой Некрасов. Не знаю, можно ли этому полностью верить, но то, что семья Николая вела замкнутый образ жизни, не могло способствовать расширению кругозора детей. Наверное, наблюдения Панкратова справедливы.

Удивило, что в ссылку с Николаем поехало достаточно много прислуги, около 40 человек, причем не из чувства преданности государю, а за жалование, которое им платили из личных средств царской семьи. Вот зачем им было столько слуг в ссылке?

В книге есть также и свидетельства других революционеров о царской семье (но не тех, кто расстреливал). В основном все неприязненно высказываются об Александре Федоровне, а о Николае говорят, как о славном малом, но нерешительном и не слишком умном.

Все-таки, некоторое любопытство эта книга во мне возбудила. На самом деле, я не так много мемуаров читала о Романовых и революции, потому что их много, и я боюсь утонуть в них. Но у меня скопилась некоторая литература на эту тему, и, возможно, пришло время в нее углубиться, тем более, в год столетия революции.