5

Не знаю, точно ли Шолохов писал, но что казак - вне всяких сомнений. Роман уснащен огромным количеством подробностей, которых придумать просто невозможно, это явно глубоко в материале человек был, и тебе диалект, и тебе быт, и ритуалы специфические, все что угодно. По части фабулы Шолохов размахнулся на рубль, а ударил на десять. Что любовь, что война, что политика, что драмы - все интересно. Больше скажу, с точки зрения чисто беллетристической мир больше понравился, чем война. Атмосфера эпохи такая плотная, кубыть ложкой ешь. Если использовать литературу для эскапизма, то я бы "сбегал" не в Средиземье и не в Хогвартс, а на донские берега, уж очень детально и любовно все выписано.

Русская литература - это все-таки литература дворянская, разночинская, интеллигентская. Это литература для и про кого угодно, только не для и про "простых" людей, которые тогда все-таки составляли основную массу населения, да и сейчас продолжают составлять. Когда же этих самых "простых" берутся изображать, часто хоть святых выноси. Максимум, их показывают, но показывают извне, тот же Тургенев смотрит на них снаружи, Некрасов при всем при том, что у него крестьяне - главная тема - тоже снаружи. Ну, а тут как раз наоборот, баре, купцы, офицеры, интеля и пр. - снаружи, глазами патриархальных "простых" и вообще где-то на периферии настоящей жизни. И тут же оказывается, что нифига это не "простые", что по многообразию характеров и уровню личных драм ничем они не хуже дворян и интеллигенции. Хотя темные, конечно, до жути, но не хуже ведь. Люди же. Живые. И уж по личной харизме Аксинья с ее "порочной красотой" и Мелехов никому не уступят. На этих людей даже История привыкла смотреть как на мясо, смазку для колес. Одна смерть - трагедия, миллион смертей - статистика. А тут мясо встало и предъявляет за такое отношение. И интересуется, какого, собственно, хрена его гонят черт знает куда. И напоминает, что оно, вообще-то, тоже обладает своим, черт побери, взглядом на мир и, страшно сказать, интересами.

Начинается все очень пасторально. Такой просто донской рай. Не, драмы тут могут быть, но только любовные, но какая ж пастораль без любовных драм, иначе все бы с тоски завяли. Земля, работа, казАчки крутобедрые. Нас качало в казацких седлах, в нас кипела казачья кровь, мы любили девчонок гордых, нас укачивала любовь. И дальше про водку и работку. Так ведь и вправду, и того и другого сколько угодно. Мужчины все рукастые, и лихие, и работники отличные. Бабы все витальные, гордые и обаятельные. Чего не жить-то. Оно, конечно, нравы патриархальные не только в хорошем смысле, но "мы всегда так живем", на что обижаться.

Первый звоночек - это, на самом деле, эпизод с Франей. Он тут, понятно, не просто так, это именно такой первый омут с чертями, анонс. Трейлер будущих трех томов, смотри и не отворачивайся. В нашем раю бывает и такое.

Империалистическая война уже не звоночек, а вполне себе набат. Чорт знает за что, война без особых причин. С одной стороны, можно, конечно, похвастаться на тему "мой-то сын офицером стал, и грудь в орденах", с другой, как-то хозяйство хиреет, а на женщинах и детях далеко не уедешь, и неплохо было бы уже все это закончить, вроде как навоевались, перформанс подзатянулся. Но то, что героям Ремарка кажется уже последней чертой, дальше которой идти некуда, у нас тут только пролог к настоящей хтони.

Первая Мировая все-таки шла по разряду "Не окей, но бывает". Это казаки, для них война - часть жизни. Но дальше начинается Гражданская со всеми ее прелестями. Первые расстрелы, первые реквизиции, первые бои на собственной околице вызывают шок, та-то война шла где-то за кадром, и хотя бы касалась только мужчин. А тут пленных пластуют в кровавую кашу, вешают тех, кто порубил пленных, расстреливают тех, кто вешал, топят тех, кто расстреливал, начинается что-то невиданное, и кажется, что уже хуже быть не может. Ну что вы, конечно, может.

Война помаленьку идет враздрызг и вразнос, режут уже осатанело все и всех подряд. Женщин, детей, стариков? Да плевать сто раз! Попробуйте посчитать казни на страницах "Тихого Дона", тут расстрелов столько, сколько, наверное, во всей остальной мировой литературе вместе взятой, а если добавить казнь не через пулю, так точно конкурентов не будет. Все эти ваши зомби-апокалипсисы просто лежат, когда бывшие соседи и родственники тычут друг другу в лицо маузерами. И совершенно спокойно объясняют, что так и надо, и нечего тут миндальничать. Шашка сверкнула - кому-то п--дец, предательского дядю повели на расстрел.

Пастораль разрушена вдрызг, пастушка подохла от тифа, овечек зарезали на суп проезжающие казаки, лужок испохаблен колючей проволокой, и это не лужок, а плацдарм, и пастушок идет в штыки, забив спиртом холод и страх, на лающую железом батарею, какая же сука этот Генри Шрэпнел, чтоб его собственным изобретением в печенку, рaзъядись все тризлозыбучим!

К концу все это превращается из фильма ужасов в тупой и бесконечный кошмарный сон. Война подпитывает самое себя, вместо белых с какими-то идеалами остаются осатанелые бандиты, которые уже стреляют и режут просто потому, что выйти из лесов страшно, потому что красные будут лютовать, а красные лютуют, потому что иначе не обороть банды, и от того в банды снова уходят люди, и не пойми как из этой хреноверти разваленных бошек, простреленных легких и выпущенных кишок убежать. Уже не хочется ничего, кроме того, чтобы это все наконец остановилось. И оно останавливается, когда умирают все. Вот просто все. Вам кажется, что Шекспир часто убивает персонажей, да? Да он гуманист ванильный, Шолохов их выкашивает с методичностью "максима" расстрельной команды. Никого не забыл. Сколько там героев осталось не убитыми? Трое или целых четверо? Из десятков, чтобы не сказать сотен.

Как все-таки по нашей стране прошелся ХХ век! Хуже всего то, что даже этот финал не дает ни малейшей надежды. Во-первых, понятно, что будет с Григорием. Ничего с ним хорошего не будет, про амнистию же не просто так поминали. Возьмут его за кадром через пару дней. А во-вторых, он даже не сможет сказать об этом новом поколении "Пусть же они будут счастливее нас". Потому что про поколение Мелехова написали "Тихий Дон". А про поколение детей Мелехова написали "Мертвым не больно".

Вслепую пушка лупит, наотмашь шашка рубит...