Больше рецензий
29 июня 2017 г. 17:58
1K
5 Кафкианская клаустрофобия и печальные последствия самоотречения
РецензияЧитать произведения Кафки залпом, на одном дыхании я не могу, не умею, не знаю, как это вообще возможно. И «Превращение» не стало исключением. Уже после нескольких страниц у меня возникло желание взять передышку, отвлечься, открыть окно, пройтись.. – желание выбраться из тесного, клаустрофобного кафкианского мира, так похожего на клетку с запертыми в ней механическими человекоподобными существами. Строки «Превращения», написанные сухим, неэмоциональным, паутинистым языком, опутывают, сдавливают, сжимают сердце, душу, сознание, тело. От мещанской черствости персонажей, от беспросветного до абсурдности холода в их отношениях, от абсурдной жертвенности главного героя уже к третьей странице становится не по себе. Затянувшееся погружение в такое безвоздушное пространство, в котором все отчуждены ото всех, – невыносимо.
Можно с разных точек зрения рассматривать этот литературный бриллиант, ставший «классикой» модернизма. Хотите фрейдистский и психоаналитический подход? Пожалуйста вам. Прочитав «Превращение», только ленивый ум не начнет рассуждать о том, как болезненные взаимоотношения Кафки с отцом повлияли на формирование столь удручающего мировоззрения писателя. Можно погрузить это произведение в исторический контекст и сказать о том, что в нем (впрочем, как и во всем своем творчестве) Кафка, пророчествует - осознанно, не осознанно ли - о наступающей эпохе тоталитаризма, атмосфера которой будет так похожа на этот безумный кафкианский мир; реальная история будет будто бы списана с художественных страниц, созданных Кафкой. Найдется о чем порассуждать, если взглянуть на «Превращение» с точки зрения алхимии и еврейской культуры, а именно - каббалистического учения. Прага – родной город Кафки и по совместительству «мекка» всех магов и алхимиков Средневековья. Здесь они проводили свои опыты по превращению неблагородных металлов в золото. Превращение же Грегора Замзы становится ключевым событием повести. Хотя семья Кафки вовсе не была ортодоксальными евреями, а современными представителями буржуа, флер иудаизма все равно присутствовал в их жизни в той или иной мере: например, в виде редких походов в синагогу, чтения священных текстов, общения со знакомыми из пражских еврейских гетто. Кафка, что вполне соответствовало его характеру, интересовался мистическим учением иудаизма. В мистическом, каббалистическом ключе тоже можно рассмотреть эту историю, главное событие которой – превращение – случается во сне. Состояние сна в каббале имеет особое значение.
Мне, помимо всего уже вышесказанного, было интересно другое. Грегор Замза, бедный, слабый человечек, которого, как принято говорить, подмяла под себя суровая реальность. Он беспомощен, ничтожен, но, в то же время, он до абсурда добр и до самоотвержен в своей заботе о ближних. Причем самоотвержен до полного нивелирования собственного Я. Даже превратившись в насекомое, он продолжает тревожиться и думать не о себе, не о своей судьбе, а о своем семействе, которое преспокойно сидит на его шее. Его больше беспокоит, как его родственники, лишившись денежного ресурса, коим он для них и является, смогут организовать свой быт – своих проблем он все еще не замечает. Более того, он даже чувствует свою вину за то, что причиняет своему семейству такие неудобства. К себе же он остается безразличен, даже, мягко говоря, после столь внушительной метаморфозы. Черт с его семьей, которая так холодно восприняла случившееся, но ведь и он сам даже не задается вопросом, что с ним произошло и почему с ним это произошло. Он привык жить, совершенно не думая о себе. Казалось бы, очень благородно, по-христиански вполне себе. Но абсолютное самоотречение от своего Я, от осознания себя обособленной личностью привело к тому, что герой и вовсе перестал быть человеком – Грегор Замза превратился в насекомое. Его Я абсорбировалось в постоянных мыслях, переживаниях о других. Если сначала я еще хотя бы как-то могла понять Грегора с его беззаветным самоотречением, то после сцены с открытым окном – извольте. С каким самоуничижением он к себе относится! Грета, убирая комнату Грегора, открыла окно. Открыла окно! Вот он выход, вот оно спасенье из этого тесного мещанского мирка. Но Грегор и не думает сбежать, точнее, улететь: он ведь жук – значит, у него есть крылья, и он бы мог вспорхнуть крыльями - и здравствуй, мир! Думай он о себе чуть побольше, возможно, он бы узнал, что у него есть крылья... Но насекомое Грегор, вместо того, чтобы вырваться наконец-то на свободу, смиренно прячется под кроватью, под которую, между прочим, он еле-еле втиснулся, где ему неудобно. Зачем? Чтобы не пугать и не смущать своим омерзительным внешним видом родную сестру. Но по-моему, омерзительна не его внешняя оболочка, а его гиперуничижительное отношение к самому себе – вот от чего действительно становится противно.
Мне кажется, что в «Превращении» Кафка трансформирует христианскую идею самоотречения, жертвенности в ключе модернистской парадигмы, одна из идей которой – ницшеанское «Бог умер». Теперь основой бытия человека становится его Я. И потому тот, кто лишен самоосознания, кто не способен к саморефлексии, уже не человек. Не человек тот, кто не осознает себя таковым, не воспринимает себя как индивидуальное начало. В повести Кафка точно передал это через метафору: переместил захлебнувшегося в самоуничижении и отрекшегося от себя Грегора Замзу из человеческой оболочки в тушку насекомого, где ему и место.
Комментарии
Какая любопытная рецензия...
Про алхимические и каббалистические аллюзии я даже и не думал особо.
А вы читали лекции Набокова? Крылья то у него были, точнее, их возможность, которая так и осталась возможностью. Крылья у жука - это ведь тоже превращение, очередная спираль превращения.
Интересный вывод в конце рецензии. Спасибо.
А здесь ведь есть над чем подумать! Алхимические и каббалистические аллюзии, как Вы выразились, лейтмотивом звучат в творчестве Франца Кафки, причём тесно переплетаясь меж собою. Так что, эта повесть вовсе не единственный пример. Он очень мистичен, если присмотреться. Кафка ведь был человеком тонким, чувствительным, чутким и впечатлительным. Потому вполне естественно, что он проникнулся алхимическим духом Праги (и, кстати, даже жил какое-то время на знаменитой Злате улочке) и что он впитал в себя каббалистическую мистику того ортодоксального еврейского окружения, в котором порой проводил время.
Вот, скажем, вспомните его "Процесс". Обратите внимание, что этот роман тоже начинается со сцены пробуждения главного героя (Йозефа К.). И вновь мотив сна вынесен за сюжетные скобки. И вновь зачин истории происходит до момента пробуждения -во сне (?). Смотрите, как похожи первые строки этих произведений:
-"Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое".
-"Кто-то, по-видимому, оклеветал Йозефа К., потому что, не сделав ничего дурного, он попал под арест".
Оба героя претерпевают метаморфозу, т.е. претерпевают изменение своей сущности (вспомните, чем занимались алхимики?): один, проснувшись, обнаруживает себя насекомым; второй - виновным. В обоих случаях ключевое событие - превращение. И о его причинах мы так ничего и не узнаём. Одни воспринимают это как загадку, тогда можно говорить о мистичности кафкианской прозы. Другие (якобы?) отсутствие причинности в завязке сюжета интерпретируют в абсурдистском ключе - и титулируют Кафку гением абсурда. Но если продолжить размышлять в первом направлении, то следует вспомнить, что в каббале сон - это особое таинство, когда душа покидает телесную оболочку, отправляется в путешествие в иные миры. И по пути туда или обратно с нею может случиться всякое, так сказать; душа может претерпеть различного рода изменения. А душа - это и есть сущность человека, его Я; тело - всего лишь коробочка для нее, её временное хранилище.
Или вот ещё загляните в кафкианский "Замок". Или пролистайте его рассказы.
Я не являюсь ни знатоком, ни интересантом каббалистического/алхимического учения. Потому в рецензии отразила свои "мыслевпечатления" с точки зрения экзистенциальной проблематики. В любом случае, Кафка многогранен, как кристалл. И интерпретровать его можно в различных контекстах. На мой скромный взгляд, конечно же.
Да, я читала набоковский комментарий к этой повести. Правда, довольно давно.
"Крылья у жука - это ведь тоже превращение, очередная спираль превращения". - Вы имеете в виду с точки зрения стадий развития жука? Так ведь жук из личинки уже появляется с крыльями. Почему Вы говорите про возможность крыльев? У Замзы были крылья, которые и давали ему возможность высвобождения из пыльной повседневности, из его тесной комнатки. Но он не воспользовался этим шансом. Не воспользовался, потому что не осозновал себя как индивидуальное Я, которому нужно спасаться. И в том-то вся проблема. В том-то и печальные последствия его, условно, "нездорового альтруизма".
Пожалуйста! А вам спасибо за отклик на мою рецензию.
Спасибо, интересные у вас мысли по поводу Превращения в Процессе и, собственно, в самом "превращении")
Алхимики желали найти философский камень, вечную жизнь, и вот герой ищет замок из этого "камня". Замок-камень. И жизнь теряют, а не обретают, многие его герои. НО какую жизнь? Может истина и камня и иных таинств лежит за пределами этой жизни и "тела"?
Ну... мы толком и не знаем в какого именно жука превратился Замза)
Во всяком случае, это превращение может быть не столь очевидным в соотношении с обычным жуком с его крыльями. И крылья, как и душу, нужно выстрадать, осознать. А Замза боялся этого, он только шёл к этому. Это ведь тоже трагическая неуверенность в себе и жуткий страх : выпрыгнет он из окна, в свободу... а сможет ли он её вынести? А вдруг он разобьётся? Он ведь крыльями ни разу и не пользовался. Они могли "слипнуться". Потому в своей рецензии я и попытался обыграть "загробное превращение" и расправление крыльев.
Вы полагаете, для Кафки имела значение "порода" жука? Сомневаюсь, если честно. Здесь важно не какой жук, а сама идея жука - существа с крыльями; существа, способного летать. В энтомологические изыскания насчет того, какой же это был жук, мог пуститься лишь Набоков. Вы понимаете почему. :)
Где же Вы увидели трагическую неуверенность в Замзе?! И никуда он не шёл. И ни сколько он не страдал. И окно для него было только окном, а не спасительным порталом в мир свободы. Замза - ничтожество самоуничиженное, не способное почувствовать ни неуверенности в своих силах, ни страха за себя. И такая бесчувственность в отношении себя самого - следствие того, что наш товарищ жук не осозновал самого себя как личность, не мыслил себя как обособленное Я; его мысль всегда была направлена вовне, на Другого. Ноль саморефлексии. Только лишь поняв, кем он стал, "изучив" свою телесность, он смог бы спастись. Но трагизм истории в том, что его вполне устраивало такое животное существование.
Замза ничем не лучше своей семейки отпетых мещан. Вы же стремитесь облагородить героя, жалеете его, по головушке гладите.
Вернее сказать, самоуничижающееся.
Да я вообще не в том смысле что для Кафки была так важна "порода" жука) Он даже и не думал об этом. Но иногда произведение становится несколько больше автора, точнее, того, что он в него собирался вложить. Только так и рождаются гениальные произведения. Просто иногда добивает то, что иные думают что Замза превратился в "таракана". Да и не все жуки такие уж "летучие". А это уже важно.
Вы правы, Замза почти полностью раздавил себя самоуничижением, став не только маленьким человеком а-ля герои Достоевского, но и перешагнул их, "пойдя" ещё дальше.
Да он не особо был потрясён своим превращением. Страдал ли он? Была ли рефлексия? В формальном смысле - нет. Но было тление саморефлексии, вывернутой наизнанку. Он жил уже не собой, но нечто косвенным.
Да кто его гладит по головке? Просто не нужно его "давить")
И всё же, на одни весы с его семьёй его нельзя ставить.
А как же следует относится к Грегору Замзе, если не с презрением?
Почему-то мне кажется, что можно. Все они принадлежат одному мещанско-обывательскому миру. И я не заметила, чтобы у кого-нибудь из персонажей было желание покинуть его. Каждый из этой семейки чувствует себя, условно говоря, вполне комфортно, на своём месте. В том числе, и Замза. Вот если бы наш новообращенный жук мучался, чувствовал бы себя чужаком в стенах своей пыльной спаленки, тогда надежда на то, что он хотя бы чуточку иной, могла иметь место.
С презрением? Уж слишком вы категоричны)
Такое отношение искушающе и заманчиво, но потому-то его и стоит остерегаться. Замза вызывает и правда противоречивое и провокационное чувство ( отношение к нему норовит сорваться в нечто провокационное), но я бы определил это чувство как жалость, смешанную с недоумением, усталостью и болью, с лёгкой брезгливостью. Фактически, это идеальное, доведённое до абсурда самоотрицание человека, это "тварь дрожащая".
Но если у героев Достоевского, за их мерзостью мерцает горсточка светлых и робких чувств, то у Замзы - уже сам человек сведён к жалкой, мерзкой горсточки чувств, но всё же некий светлый... нет, не луч, но некая светлая точка мерцает и в нём.
Знаете, есть у Замзы чувство клаустрофобии судьбы. Он живёт уже на ощупь, идя по стене судьбы. Он уже смирился для себя с со своим "превращением" ещё до самого превращения, но он хотел вырваться из этого фатального ада пошлости и мещанства хотя бы в мечте свой сестры к музыке.
Так человек видя, что иной раз легче дойти до конца, чем вернуться и всё исправить, желает "дойти" до конца в смерти, её и в ней вырвавшись из пошлости. Это чудовищное нагнетание и удвоение отрицания себя до потери своего лика, образа и подобия "бога". И в этом намеренном углублении своего отрицания и есть болезненный вывих саморефлексии.
Ох, мучащийся "жучок", вздыхающий и жалеющий себя, это уже нечто))
Хм, какую любопытную мысль Вы выразили. Но только следует уточнить, что желание Замзы вырваться из бюргерских "застенок" было всё же подсознательным/ или неосознанным (?), т.е. сам-то он не понимал, не отдавал себе отчёта в том, что внутренне стремится к освобождению, пусть и таким странным образом - мечтая об успешном музыкальном будущем своей сестры. И Вы знаете, если взглянуть с этой точки зрения на портрет Замзы, то появляется слабая надежда, что он не совсем ещё "ожучился". Хотя на настолько слабая, что менее презренным и жалким Замза не становится.
Героев Достоевского Вы очень точно, по-моему, охарактеризовали. Согласна с каждой буквой.
А вот Кафка в своих произведениях выводит в герои Людей, напрочь забывших о том, что они Люди. Вот и Грегор наш Замза - забыл.
Не утрируйте, пожалуйста, насчёт вздыхающего жучка. :) Я вовсе не говорю, что он должен был буквально, свесив голову, слезы лить в три ручья, причитая: "Ах, я бедный! Ах, я несчастный!". Я имела в виду, что у него должны были бы (в идеале) возникнуть мучительное ощущение от своей изменённой телесности, отягощённость от заточения в захламлённом пространстве, отторжение от мещанского окружения (Ох, какую словесную баррикаду я выстроила). Но с ним ничего подобного не происходит.Да и не может произойти, ведь он живёт в своём мире, в мире, которому принадлежит, частью которого является. Между ним и миром не возникает конфликта/противоречия.
Ага, именно "неосознанным", или... бессознательным ( смутили вы меня этим раздвоением)) Он уже жил как бы на ощупь, "с горки". Так что, отчёта не отдавал, что стремится к освобождению, но "символическая" рука, скользящая по стенке судьбы, надеялась - тактильная память души?мечты?, - что выход возможен, он рядом.
Хорошее вы слово подобрали : именно "ожучился", но ведь есть в нём нечто от человека, хоть и призрачное, и вот это то и провоцирует нас на нестабильность отношений к нему.
Да я и не утрировал по поводу вздохов жучка ( ну, почти)). Нет, разумеется, такие карикатурные вздохи были бы смешны и слащавы, но и некоторая рефлексия повела бы рассказ в иное русло.
Вы правы по поводу того, что между ним и миром нет конфликта. А семья является частью мира? А отец, как символ "бога-отца" с его яблочком искушения-вины? Это уже такие ветхозаветные дебри, что в них можно задохнуться.
p.s. В вашем ответе под моей рецензией, вы ответили не на коммент, и потому сейчас закрались подозрения, что и тут вы "промахнулись", и потому данный ваш коммент ко мне не пришёл. Пришлось самому к вам заглянуть. Оказался прав)
Жил? Вы считаете, что то бесхребетное, тюфяковое состояние, в котором Замза прозябал свои дни земные, можно назвать жизнью? По-моему же, кафкианский мир прежде всего ужасает отсутствием какой-либо жизни и своей духовной обесточенностью. Это мир болезненный, обезбоженный, расколдованный (если вспомнить М.Вебера). Его обитатели не способны достичь ни метафизических высот, ни даже границ экзистенциального бытия. Кафка создает картины удручающей действительности, где свершилась победа обывательского, наступил триумф профанного. Нет, кафкианские герои не знают, что значит жить. Они прозябают, функционируют, реализуют процесс, существуют, копошатся...И Грегор Замза - не исключение, он такой же. Иначе хитиновый панцирь не заменил бы ему человеческую плоть. А жизнь всё-таки - это нечто совсем иное, чем утоление инстинктов, функционирование в социуме или механическое делание чего-то. И даже отдушина в виде нелепой мечты не спасёт Грегора Замзу. Не вернёт его (к) жизни, жизни, которой он, впрочем, никогда и не знал.
Да, рефлексирующий герой - это совсем не по-кафкиански. Рефлексия подразумевает поиск/анализ причин/ответов на то, что с тобой случилось/происходит. А герои Кафки тем и "знаменательны", что всегда принимают абсурд как данность, не помысляя даже втайне противостоять ей.
А какие могут быть сомнения по поводу семьи? Что-то я запамятовала, кто там из них отличается особым благородством или христианской сострадательносью?
Фигура отца - вообще отдельная и непростая история. Здесь иудейская мифология вновь реминисцирует в тексте Кафки, причём к тому же совпадая с личностной мифологией автора. Кто этот старший Замза? Жестокий Яхве или Герман Кафка? Или же воплощение обоих?
p.s. Что ж, человеку свойственно ошибаться, как говорили древние. Приняла к сведению Ваше замечание. Впредь буду внимательней. Может быть. :)
Ого какой прелестный коммент выкристаллизовался из за оброненного мною слова "жизнь")
1 - Разумеется, я согласен со всем что вы написали ниже.
2 - трагедия жизни в том и состоит, что бывает и вот такая вот "безжизненная жизнь". Переиначивая слова Достоевского, я бы сказал "широка жизнь - я бы сузил".
2. "Безжизненная жизнь", или, я бы сказала, бесцельная жизнь.
Скажите, и для чего же такое упрощение жизни? Это политкорректность такая, чтобы не обидеть обывателя, чтобы он не чувствовал себя ущемлённым?
Да это не упрощение жизни, это - гомеопатическая концентрация жизни. Почти призрачная.
А вообще, в идеале ( хоть это и не удобно), нужно было бы мыслить такими словами, которые были бы привязаны к своему "материнскому" слову некой ниточкой. Ибо в "жизни" героя Кафки и правда мало жизни, да её почти и нет. Нужно новое слово, но не нужно и отрицать саму "жизнь".
Пусть этим словом будет "иллюзия жизни".
*там "не помышляя", конечно же.
"Он беспомощен, ничтожен, но, в то же время, он до абсурда добр и до самоотвержен в своей заботе о ближних. Причем самоотвержен до полного нивелирования собственного Я. Даже превратившись в насекомое, он продолжает тревожиться и думать не о себе, не о своей судьбе, а о своем семействе, которое преспокойно сидит на его шее."
Кстати, именно поэтому при первом прочтении он у меня больше ассоциировался с муравьем, чем с жуком.