3

Советский янг-эдалт это вам не про вампирскую любовь, не про конфликты в идеально устроенном обществе и даже не про очередной остановленный в последнюю секунду апокалипсис. Хотя конфликтов здесь много, как внешних, так и внутренних, про любовь тоже чуть-чуть имеется, а строками Апокалипсиса все это безобразие вообще завершается. И казалось бы, что это тоже про беспросветность и безнадегу, но по-другому — не так причесано, не так подано, не для того задумано.

Симонова предлагает взглянуть на жизнь советских подростков в школе, в семье и, главное, в социуме. Она показывает, какой продукт получается в тех или иных семейных обстоятельствах. И насколько этот продукт способен функционировать, когда рядом не оказывается ни мамы, ни папы, ни учителей. Как он умеет, не умеет или отказывается противостоять жестокой реальности.

С самого начала появляется ощущение, что грядет катастрофа. Масштабы, разумеется, прогнозировать сложно, но неотвратимость нарастает и уже не вызывает сомнения. Когда речь о плохой компании, ничем хорошим это не закончится, иначе просто будет выглядеть неправдоподобно. Ясное дело, что правдоподобность как истории, так и ее участников, можно с жаром оспаривать или доказывать, приводя в качестве аргументов собственный опыт, воспоминания близких, дворовые байки или журналистские расследования, но это не изменит ощущений, как не изменит и сути: есть условное зло, которое имеет разные причины, есть те, кто его поддерживает, есть те, кто (безуспешно) пытается бороться, и есть те, кто (безнадежно) надеется раскрыть злу глаза на то, что внутри (“где-то очень-очень глубоко”) в нем еще осталось что-то доброе. Последние, разумеется, обречены. Нет, не совсем так. Обречены все, рано или поздно, а последние обречены в первую очередь.

Герои у Симоновой получились яркими и разными, но при этом практически каждый является своего рода концентратом определенного качества, т.е. если это стерва, то стерва конченая, у которой не будет теплых чувств даже к самым близким; если умник, то такой, чтобы учителей затмевал знаниями, если девочка-припевочка, то до последнего верящая в искренность, а если отморозок, то тотально неконтролируемый и напрочь безбашенный. Хотя, вероятно, такое доведение чего-то до абсолюта — самая что ни на есть подростковая черта. Сложно судить, насколько преувеличена мерзотность героев (не только в мировой литературе, но и в жизни, к сожалению, есть и более гадкие примеры), но в целом все они, противопоставляясь и оттеняя друг друга, справляются с поставленной задачей — создать напряженную атмосферу, в которой в определенный момент что-то бабахнет. Да так бабахнет, что накроет каждого.

Неприятная книга, откровенная, неудобная и страшная. Особенно страшная, если пытаться представить, что это реальность. А это реальность, по крайней мере, подвалы и люди, выдававшие себя за героев Афгана, были реальностью в тот момент, когда Симонова об этом писала, а родители, не знающие, чем живут их чада, как и дети, украдкой начинающие попивать в компаниях и не осознающие, что после этого творят, — реальность и сегодняшнего дня. Вот такой янг-эдалт по-советски. Жестко и жизненно.