4 Гинекологическое отделение прозы

— Скажи, — спросил Степа, — чем ты занята в жизни?
— Степа, ты же знаешь. Печаль с пеленок и временами беспричинное веселье.

Не порнография, не эротика - гинекологическое отделение. Женщины... женщины... женщины... Все одинаково малокровные, залитые болью и вынужденно бесстыдно обнаженные. А что делать - тут не до стыда, тут выжить бы... Всех жалко, всех невинных шлюшек, верных изменниц, умных помешанных. Редкие мужчины: один Главный в белом халате; другие нелегальные, крадущиеся, неловко оглядывающиеся среди простоволосых, простохалатных пациенток... И так хочется, чтобы главный - у тебя! но чаще почему-то крадучись и стыдно...

Сборник начинается с гинекологического отделения - и это очень метко. И первая повесть кажется самой совершенной, задавая интонацию всему сборнику. Хотя главный герой врач - мужчина (или мальчик?), - не стоит обманываться, он только на осмотре в женском отделении.

А все взрослые - на самом деле дети, детки в клетке отношений. А все дети - на самом деле очень мудрые и уставшие взрослые. Сколько любви у автора, и сочувствия, и трогательности. Как в разводе - все виноваты... но всех жалко...
Что эти странные взрослые знают о любви? Неужели больше, чем Ромка, который в следующем году пойдет в школу? Неужели любовь его к Маше не больше, чем у этих смешных взрослых. Но маленькая Маша ушла со странным "дядей"... И большая Ира ушла с большим дядей. И почти совершеннолетняя Ленка пришла к дяде-врачу... И к маме ходит дядя, но у них "ничего такого", только он ее терзает. Все всех терзают. Любовь людей - это объятия дикобразов: чем ближе друг к другу, тем больнее впиваются иголки... любви?..

А так хочется сказки... так хочется - чтобы Финист ясный сокол, чтобы отвез в свою далекую страну... утонченный средневековый немец... мужчина-чужак... Любой мужчина - чужак? Любой - немец не-мой? Любой - непонятный? Любой - вот так, из-за странного сказочного недоразумения в обиду?.. Забери меня с собой... готова истоптать сколько там надо башмачков железных... Ай нет, смешно, чего это я... сумасшедшая...

Вот еще о сумасшедшей... О нормальной в безумном мире... Юг напек голову... Нет, голову напекла эпоха, фантасмагорические девяностые: тут и радиация, и религия, и бывший "ловец шпионов", и "драгоценные лепестки заграничных одежд", и первые заглядывания-подглядывания в психологию. Быть здесь и сейчас - то, чему, говорят, надо учиться. Здесь и сейчас - героиня, здесь и сейчас - с ней читатель. Из прошлого иногда выглядывает бывшая девочка (это важно для автора - дети, которые выглядывают из взрослых), а будущего не существует. Есть только дорога краем сверкающего, затопленного солнцем моря... Что такое безумие?.. Что страшно, а что смешно? Что на смерть, а что - на жизнь?.. За всех болит, и всех прошивает, стягивает иголка любви.

С первых предложений тебя берет за руку язык, речь, ведет тебя, шепчет на ушко какие несвязныя милые глупости, трогает, гладит... вскрывает твою хитиновую оболочку и заставляет вылезти то мягкое и беззащитное - сострадание? эмпатию? В это течение нужно попасть, нужно подхватить неявный, скрытый ритм прозы, подхватить пульсацию, тембр (какой голос ни "читал" бы вам обычно книги, этот точно будет очень женственным, даже девичьим). Я не хотела бы сочувствовать, я не люблю мелодрамы, но и автор, кажется, не любит! Ее мелодрамы со смешком, с самоудивлением, с бытовой непричесанностью (и если не попадешь в настроение мелодии, то кажется - сюжетной неаккуратностью)...

Трогательные, безоружные, очень нежные - нет, не чувства, не образы, не рисунки, а штришки, черточки, осколочки, мазки, недоформулированные мысли, смешные глубинные рыбы подсознательного. Не назвать чувство напрямую, в лоб, а с легкой насмешечкой, которая прячет искренность, намекнуть.

Гинекологическая проза. Бесстыдная вынужденно. Исповедальная, рваная, как поток мышления, болезненная, но как-то привычно - женская... Проза-терапия для автора, но и для читателя также, для читательницы?.. Не хочется делить, это для всех, честно!

Колют иглы родных дикобразов... да не отстранишься от них - родных. Колет под сердцем иголочка - любовь или так, показалось? Игла любви... а может, капельница, подключенная к небу?.. А на кончике той иглы сколько поместится в вечной битве ангелов и бесов?..

Па-беларуску, як заўсёды...

Тутака...

Не парнаграфія, не эротыка - гінекалагічнае аддзяленне. Жанчыны... жанчыны... жанчыны... Усе аднолькава малакроўныя, залітыя болем і змушана бессаромна аголеныя. А што рабіць - тут не да сораму, тут выжыць бы... Усіх шкада, усіх шлюшак і цнатлівак, здрадлівых і верных, разумных і вар'ятак. Рэдкія мужчыны: адзін Галоўны ў белым халаце; іншыя нелегальныя, крадучыся, няёмка азіраючыся сярод проставалосых, простахалатных пацыентак... І так хочацца, каб галоўны - у цябе! Але часцей крадучыся і сорамна...

Зборнік пачынаецца з гінекалагічнага аддзялення - і гэта надзвычай трапна. І першая аповесць падаецца найбольш дасканалай, задаючы інтанацыю ўсяму зборніку. Хоць галоўны герой лекар - мужчына (ці хлочык?), - не варта падманвацца, ён толькі на аглядзе ў жаночым аддзяленні.

А ўсе дарослыя - насамрэч дзеці, дзеткі ў клетцы. А ўсе дзеці - насамрэч вельмі мудрыя і стомленыя дарослыя. Колькі любові ў аўтаркі, і шкадавання, і далікатнасці да іх. Як у разводзе - усе вінаватыя... але ўсіх шкада...
Што яны ведаюць пра каханне, няўжо больш, чым Ромка, які налета пойдзе ў школу? Няўжо ягоная любоў да Машы не большая, чым у гэтых смешных дарослых. Маленькая Маша сышла з дзіўным "дзядзькам"... І вялікая Іра сышла з дзядзькам. І амаль поўнагадовая Ленка прыйшла да дзядзькі-лекара... І да мамы ходзіць дзядзька, але ў іх "нічога такога", але ён яе мучае. Усе ўсіх катуюць. Любоў людзей - што абдымкі дзікабразаў: чым бліжэй адно да аднаго, тым больш балюча ўпіваюцца іголкі... любві?..

А так хочацца казкі... так хочацца - каб Фініст ясны сокал, каб завёз у сваю далёкую краіну... выкшталцоны сярэднявечны немец... мужчына-чужынец... Любы мужчына - чужынец? Любы - не-мой? Любы - незразумелы? Любы - так, праз дзіўнае непаразуменне ў крыўду... Забяры мяне з сабою... гатовая стаптаць колькі там трэба чаравічкаў жалезных... Ай, не, смешна, чаго гэта я... вар'ятка...

Вось яшчэ пра вар'ятку... Пра нармальную ў вар'яцкім свеце... Поўдзень напёк галаву... Не, галаву напякла эпоха, фантасмагарычныя дзевяностыя: тут і радыяцыя, і рэлігія, і першыя заглядванні-падглядванні ў псіхалогію. Быць тут і зараз - тое, чаму, кажуць, трэба вучыцца. Тут і зараз - гераіня, тут і зараз - з ёй чытач. З мінулага часам выглядвае колішняя дзяўчынка (гэта важна для аўтаркі - дзеці, якія выглядваюць з дарослых), а будучыні не існуе. Ёсць толькі дарога ўскрай зіхоткага, затопленага сонцам мора... Што такое вар'яцтва?.. Што страшна, а што смешна? Што на смерць, а што - на жыццё?.. За ўсіх баліць, і ўсіх коле іголка кахання.

З першых сказаў цябе бярэ за руку маўленне, яно вядзе цябе, шэпча на вушка нейкія нязвязныя мілыя глупствы, дакранаецца, гладзіць... ускрывае тваю хіцінавую абалонку і змушае вылезці тое мяккае і безабароннае - спачуванне? эмпатыю? У гэтую плынь трэба патрапіць, трэба падхапіць прыхаваны, няяўны рытм прозы, падхапіць пульсацыю, тэмбр (які голас ні "чытаў" бы вам звычайна кнігі, гэты дакладна будзе вельмі жаноцкім, нават дзявочым). Я не хацела б спачуваць, я не люблю меладрамы, але ж і аўтарка, здаецца, не любіць! Яе меладрамы з пасмешачкай, з самаздзіўленнем, з побытавай непрычасанасцю (і калі не патрапіш у настрой мелодыі, то падаецца - сюжэтнай неахайнасцю)...

Кранальныя, раззброеныя, вельмі далікатныя - не пачуцці, не вобразы, не малюнкі, а штрышкі, рыскі, аскепачкі, мазкі, недафармуляваныя думкі, смешныя глыбінныя рыбы падсвядомага. Не назваць пачуццё напрамую, у лоб, а з лёгкай пасмешачкай, што хавае шчырасць, намякнуць.

Гінекалагічная проза. Бессаромная вымушана. Спавядальная, рваная, як плынь мыслення, хваробная, але неяк звыкла - жаночая... Проза-тэрапія для аўтаркі, але ж і для чытача таксама, для чытачкі?.. Не хочацца дзяліць, гэта для ўсіх.

Колюць іголкі родных дзікабразаў... ды не адхінешся ад іх - родных. Коле пад сэрцам іголачка - каханне ці так, падалося? Іголка кахання... а можа, кропельніца?.. А на кончыку той іголкі колькі змагаецца анёлаў і бесаў?..