0 Оставь надежду, всяк сюда входящий

В детстве, когда снился страшный сон, мама мне говорила, что нужно у окна утром сказать «Куда ночь – туда и сон» — вместе с ночью уйдут и кошмары. Но что делать, когда прочёл страшную книгу, мне никто не объяснил. Я уже сравнивала книгу со сном, и если у Павича история о Геро и Леандре – как замысловатый сон, то у Виана – это дурной, кошмарный. Но про него не хочется рассказывать, а хочется уберечь, как самую тёмную часть своей личности – подальше от зрителей.

Борис Виан – молодой автор, покинувший нас в 39 лет на премьере экранизации своего же романа. До этого он проявил себя как блестящий писатель, музыкант, инженер. С такими способностями, неудивительно, что он человек, заполняющий всё отведенное ему пространство, ему мира мало. В книгах он создает другую реальность, выдумывая слова, людей и окружающую среду. Но этот придуманный, сюрреалистичный мир не идеальный. Он порочный настолько, насколько можно себе это представить. Говорят, все книги о любви, книга Виана – о нелюбви.

Повествование начинается с приезда психиатра Жакмора в маленькую деревеньку, чтобы ознакомиться с местными жителями и, заодно, провести на них подробный психоанализ. Виан придумывает своё слово для этого: «психиатрирование»

— … я — пуст. Во мне ничего нет, кроме жестов, рефлексов, привычек. Я хочу себя наполнить. Вот почему я занимаюсь психоанализом. Но моя бочка — это бочка Данаид. Я не усваиваю. Я забираю мысли, комплексы, сомнения, у меня же ничего не остается. Я не усваиваю или усваиваю слишком хорошо… что, в общем, одно и то же. Разумеется, я удерживаю слова, формы, этикетки; мне знакомы термины-полочки, по которым расставляют страсти, эмоции, но сам я их не испытываю.

В паспорте Жакмора чёрным по белому так и написано: «Психиатр. Пустой. Для наполнения». Для «психиатрирования» здесь идеальное место. Виан, смело иронизирует над учениями и Фрейда, и Юнга, может и еще кого, если есть идеи – жду ваших комментариев.

Вторая линия книги – это отношения в семье Ангеля, его жены Клементины и их новорожденных детей: Ноэля, Жоэля и Ситроэна. В самом начале книги – болезненные роды, которые сопровождаются возникновением нездоровой ненависти к мужу. Тема материнства здесь приобретает абсолютно животное начало. Любовь матери к детям перерастает в желание полного обладания, контроля и отожествления матери с детьми.

Дети принадлежат матери. Поскольку матерям так трудно рожать, дети принадлежат только им. А вовсе не отцам. Матери их любят, следовательно, дети должны делать то, что матери им говорят. Матерям лучше знать, что нужно детям, что для них хорошо, а поэтому они останутся детьми как можно дольше…

По ходу повествования читателю стремительно открывается вся изнанка человека. Люди в том мире живут без стыда – они отдают его мужчине, на которого возложена эта миссия. Отдав свой стыд и совесть, человек, ничем не обремененный, живет припеваючи. Здесь вам и аукционы стариков, и распятие лошади, поедание гнили на ярмарках и дети, которых кузнец подковывает, похоть и тщеславие, а на «принудительной мессе», не без театрального антуража, рассказывают, что религия – это роскошь.

Богу до вашего святокоса, как до лампочки! Согните тела ваши, склоните головы ваши, ущемите души ваши — и я окроплю вас словом Божьим. А на дождь не рассчитывайте! Вы не получите ни капли! Здесь храм, а не дождевальня!

Отдельно хочется обратить внимание на стилистическую подачу. Книга разбита на главы и некоторые обозначены датами, если до середины книги даты адекватны – «28 августа», «7 мая», то уже ближе к концу даты сливаются воедино и мы получаем «12 мартюля» «80 декарта». Когда это? Поймете только после чтения. А пейзажи Виана, как картины импрессионистов. Лаконично без лишних подробностей автор создает нужное «впечатление».

Небо выкладывалось плитками желтых, сомнительного вида облаков. Было холодно. Вдали море запевало в неприятной тональности. Оглохший сад купался в предгрозовом сиянии.

Такой безумный и сюрреалистичный мир, через призму которого смотреть на реальность и горько, и больно. Но есть светлое пятно – летающие дети. Да, во всей процветающей грязи дети умеют летать. Но и там их запирают в клетку, потому что гиперзаботливой матери лучше знать, что им нужно.

Что же такое Сердцедёр? Ни одного упоминания «Сердцедёра» нет, потому что вся книга — Сердцедёр. Порочный грязный мир, красиво поданный Вианом. Книга вызовет или отвращение, или восхищение. Она вырвала моё сердце и стала частью меня. Она прекрасна в своём безобразии. Именно про эту книгу смело скажу – никогда перечитывать не стану. Но так и манит!

Оригинал рецензии на сайте блога «Радуга чтения»