5 На людей надо смотреть с высоты. Жан-Поль Сартр.

Так начинается, выстраивается, выдерживается и закольцовывается сюжетная линия экзистенциальной новеллы о Поле Гильбере, который стремится победить свои страхи перед «толпой», повторив подвиг Герострата.
Хотя Герострат, несмотря на величайший запрет на его имя, не забыт, следовательно, ничего необычного нет в этой достаточно дерзкой фразе. На людей надо смотреть с высоты. Хотя, если не следовать контексту повествования, а просто иметь своим жизненным принципом эту многозначительную, короткую, но емкую фразу с глубоким иносказательным смыслом, то основная масса карьеристов, успешных бизнесменов, политиков и даже небольшой «сошки», добившейся чуть большого успеха, чем рядом стоящий, придерживается этой фразы. Удобно себя самого поставить на свой собственный пьедестал и любоваться на себя любимого.

Но вернемся все же к Герострату, которого все должны были забыть навеки. Стоит ли напомнить, кто же был Герострат и что такое он совершил? «Подвиг» Герострата - не пример для подражания. Он хотел стать знаменитым. Казалось бы, банальное желание. Но в банальности его не осудить – он решил сжечь храм богини Артемиды в Эфосе, одно из семи чудес света. И сжег. Уже более двух тысяч лет прошли с момента его преступления, но его поступок все еще сверкает черным алмазом.
Наш герой Поль Гильбер имеет не настолько широкомасштабную задумку для своего подвига, из-за которого его имя должно попасть в историю черных дел. И, если попадет, то на века. Так он мечтает, придумывая для себя подвиг. Но, тем не менее, взгляд его устремлен к таким башням собора Нотр-Дам, платформы Эйфелевой башни, Сакр-Кер и седьмой этаж, на котором он живет. А он экстравагантен. Не более - не менее Эйфелева башня.

Все дело в то, что он задыхается, находясь рядом с людьми. Он предпочитает замкнутое пространство, но приходится все свое время проводить в «толпе». Полю хочется их всех убить. И в то же время он их боится.
Ему стало легче, когда он купил револьвер. Он поместил его в карман, и стал выходить на прогулку только с ним. Это возбуждало.
Он никогда не жил интимной жизнью с женщиной. Он только смотрел на них в одном из отелей на то, КАК раздевается проститутка, но не прикасался к ней. Иногда ЭТО отделялось прямо в брюки, иногда дома, после возвращения, по памяти. Он менял проституток, однажды он нашел перезрелую женщину; перезрелые женщины вызывали у него большую эрекцию, так как их вид, когда они раздеты, у них более голый, чем у других. Но это дело вкуса. Грузных женщин не очень, но на безрыбье … Но однажды именно такую грузную шлюху он удивил, а удивить шлюху – это не просто. Помог револьвер. И вот тогда он очень сильно пожалел, что отпустил ее - удивленные, испуганные глаза, ее мерзкий жирный живот, он пожалел, что не сделал из этого живота решето. Много мелких маленьких дырочек. Ночью ему приснился ее пупок. С тех пор он выходил на улицу только с револьвером. Он сам стал существом из породы револьверов, гранат и бомб. Он хотел найти жертву и стать бессмертным. Жертва должна была быть эффектной. Он уже перестал думать о башнях, что-то проще. Например, он, царь и его кортеж. Бабах. Имя – на века, как Герострат. Это преступление, которое разделило бы его жизнь на «до» и «после» он вынашивал в своей голове, фантазии рождались разными и быстро умирали. Он решил пустить свою жизнь под откос с роскошью. Он покупал самые лучшие продукты, пил самое лучшее вино. Деньги вскоре кончились, начался голод, видения и страшные сны.

И вот, тогда в потоке голодных видений была выбрана жертва. Выбрана уже случайно. Ярость пришла и ушла, и стрелять в кого-либо уже не хотелось. Но как же имя на века. ? Сотни писем, написанных случайным людям о своем готовящемся подвиге? И вдруг какой-то толстяк, его жирный живот. Три пули. Остальные себе. Но… вдруг тот толстяк еще жив? Вдруг. Зачем ему имя, когда он не будет знать… Пистолет не выстрелил.
Великий Сартр не дает оценок и комментариев поступкам своего «героя». Он сам эпатирует читателя, иронизирует и насмехается. Слишком очевидное всегда неуловимо.