4.5

Мне кажется, чтобы правильно оценить Хемингуэя, нужно быть с ним на одной волне – принимать, понимать и уметь подстраиваться под совершенно особую ритмику его прозы. Чего стоят одни диалоги, которые занимают, между прочим, значительную долю его книг, – немного о выпивке, немного о жизни и так, потрепаться о пустяках – о котах, шлюхах и странах. Умнице Лил было бы скучно, да и мне, пожалуй, тоже. Я с Хемингуэем совпадаю нечасто, уж слишком явственно в его книгах просматривается ярко выраженное эго, самолюбование или, если хотите, мужской шовинизм.

Так вот, в «Островах в океане» этого нет. Здесь другое. Здесь за всеми этими лаконичными, скупыми на эмоции фразами разверзается такая пропасть, такое леденящее душу отчаяние, что горло перехватывает. Но сначала – Бимини. Потерянный рай, белый дом над песчаным пляжем, который сулит покой, плодотворные часы работы и благодатный отдых. Дом, в который на короткие благословенные летние каникулы приедут сыновья. В очередной раз низкий поклон тому нехорошему человеку, который писал аннотацию, ибо читать о мальчиках, о той любви и нежности, с которыми относится к ним отец, в контексте грядущих событий то еще удовольствие.

В «Островах в океане» Хемингуэй не ставит перед читателем никаких сложных моральных диллем, он просто пишет о человеке, у которого враз оборвались все якоря, привязывавшие его к большой земле. Кроме последнего, о котором и вспомнишь-то в последнюю очередь. А он, на беду, действительно прочен, эта последний якорь, который привязывает Томаса Хадсона к жизни, не дает ему уйти в свободное плавание по бескрайнему синему морю. И нет у него никакого выбора – только долг.