5

Очень много схожего с Леонидом Андреевым (хотя на фоне прекрасного андреевского языка Эндо бледноват), причем, не с одноименной вещью , а скорее с "Жизнью Василия Фивейского". Там похожий "монолог с Богом", который в идеале должен быть диалогом, но что-то мешает. У Андреева гг - гордый взрослый матерый мужик, который "идет поперек рожна" со своим маловерием, пытаясь доказать его отсутствие. Утвердиться самому в своей вере не смотря ни на что. Но Василий Фивейский скорее антипод падре Родригеса, он не обладает его человеколюбием. У Эндо это молодой и какой-то несозревший монах (я даже думала сначала, что ему лет двадцать от силы), не сталкивавшийся у себя в Португалии ни с чем серьезным и к тому же имеющий романтическое представление о миссии. Ну и гордость, конечно же: старые опытные иезуиты предупредили, вести о Феррейре пришли недобрые, но я все равно буду как Христос. Слабоумие и отвага, короче. Очень было чувака жалко, потому что самое страшное - это не казнь и пытки (хотя они, безусловно, страшны), а вот это неустойчивое состояние, в котором у человека нет постоянной поддержки в виде непоколебимой веры, и он до конца жизни терзается правильностью решения.
По поводу христианизации Японии: насколько я понимаю, изначально это был политический ход, который допустил Ода Нобунага, приняв Франциска Ксавье и наладив отношения с иезуитами. Хочу заметить, что различные историки отзывались об этом дайме не только как о прославленном военачальнике, но и непомерно жестоком, фактически садисте. Отсюда понятно, что христианские ценности ему были до жопы, а дружить он решил против влиятельных буддистких сект ( в которые, вероятно, уходили императоры после отречения). Преемник его,Хидэеси, поддерживал поначалу начинания Обунага, но потом по каким-то причинам решил лавочку прикрыть. По поводу насаждения чужой веры хочу напомнить, что японцам еще до христиан насадили конфуцианство их же собственная знать (тогда как простой люд еще долго держался синтоизма). В плане правления людишками конфуцианство, безусловно, удобнее и практичнее.
Одна из ключевых интересных мыслей романа - как же на самом деле японские крестьяне понимали христианство и во что на самом деле верили( причем, не только в 16-м веке, а и позже). Очень показателен в этом плане рассказ Акутагавы "Нанкинский Христос", по которому понятно, что отношение к христианству у японцев очень своеобразное. Можно сказать, что, мол, Япония же и они, японцы, очень от нас далеки и никогда им не понять чуждой религии -но, во-первых, не такие уж они и дурачки, и там, где надо, довольно лихо подхватывали и присваивали разные чужеземные идеи, а во-вторых, в ближайшем православном храме от какой-нибудь бабушки можно получить такую дикую интерпретацию учения, что и в Японию ездить не надо.