5 Шесть заметок на полях об очевидном

Есть такие произведения и авторы, рецензируя которых чувствуешь особую ответственность. Стругацкие для меня – как раз одни из таких авторов. Боишься написать какую-нибудь чушь, сморозить глупость, сказать что-нибудь не то. Но вот про «Град обреченный» написать всё-таки стоит – иначе попросту не удастся уложить в голове мысли и эмоции от прочитанного. Так что приготовьтесь к откровенной чепухе, сумбурным мыслям и очевидным наивностям – мне просто надо попытаться понять.

Дальше...

Заметка на полях номер раз: «Посоветуйте что-нибудь самое фантастичное у Стругацких?». Сразу хочу оговориться, что АБС для меня никогда не были писателями-фантастами. Хотя бы потому, что фантастика у них – не самоцель и не первый план произведений, а скорее способ отображения реальности, нечто вроде басен во времена Крылова. Возможно, я просто читала всё время что-то не то. «Град» в этом плане скорее роман-антиутопия. Но и его место действия воспринимается как параллельная, но реальность – вроде бы ничего фантастичного, ничего такого, что выходит за рамки восприятия действительности. Ну да, остаются вопросы. Много вопросов. Но в конце концов просто махнёшь на них рукой: Эксперимент есть Эксперимент.

Заметка на полях номер два: «Не стоит читать аннотации на обложке, или небольшая история об обманутых ожиданиях». На моём издании в аннотации задаются риторические вопросы. Не премину на них ответить для себя, пытаясь всё-таки определить жанровую принадлежность (беда в том, что «Град» слишком многогранен, потому жанр его однозначно определить вряд ли удастся) романа. Философская притча? Да, пожалуй, особенно в пятой и шестой частях произведения. Антиутопия? Очень может быть. По крайней мере, многие признаки жанра присутствуют. Роман взросления? Хм… Возможно, у нас с автором аннотации несколько разные представления о романе взросления. Некая отрывчатая, ступенчатая структура произведения, где герой пробует разные способы самоидентификации себя в обществе (браво, товарищи Стругацкие! Великолепный ход!) сперва натолкнула меня на мысль, что ГГ из товарища, который откровенно раздражает своей душевной простотой и идеологической замутнённостью сознания, вдруг к концу что-то осознает и поймёт и станет милым пусичкой, который вроде как исправится и перестанет быть моментами откровенным мудаком по отношению к окружающим. Но нет, ожидаемого «пути исправления» в том виде, в котором он представлялся мне, не было. Безусловно, к концу повествования герой очень вырос над собой. Но что-то вот… В конце либо зияет большой знак вопроса, который мешает уверовать что ли в духовное взросление Андрея. Либо есть что-то ещё, обо что я запнулась и никак не могу понять…

Заметка на полях номер три: «О понимании». Боюсь, что при всём том, что Стругацкие определяются мной как авторы, актуальные во все времена, есть многие моменты, которых я могла попросту не понять. Я не застала того времени, о котором пишут братья и судить о нём могу только по рассказам старших родственников и каким-никаким собственным знаниям. Потому я и задаюсь вопросом: а понятны ли мне все отсылки авторов в романе? Не упустила ли я чего-то важного, столь очевидного для людей «того» поколения, что могло ускользнуть от меня? Не поняла ли я что-нибудь не так, не вложила ли в прочитанное другой смысл, отличный от того, который вкладывался авторами?

Заметка на полях номер четыре: «Немного о героях». Один из самых сложных вопросов – взаимоотношения с героями. И с главным героем в первую очередь. Да и герой ли Андрей Воронин вообще? Может, скорее, антигерой? Не персонаж, нет, поскольку обладает ярко выраженным характером. Впрочем, в «Граде», кажется, и вовсе нет персонажей: даже самый эпизодический герой чёртекакого плана – уже личность, уже самостоятельный персонаж, пусть даже в паре упоминаний, но наделённый авторами собственным «Я» и запоминающимися чертами. Как Стругацким это удаётся? Просто мистика какая-то, не иначе! Итак, Андрей. Читаешь и хочешь, чтобы что-то в нём изменилось. Не сопереживаешь ему, потому что кажется, что сопереживания твои ему – как собаке пятая нога. Но и безучастным быть не можешь хотя бы потому, что все происходящие события воспринимаешь через Андрея Воронина. А в конце романа ты просто тупо смотришь в стену, потому что не можешь никак понять, как же тебе относиться к описанному. И за пятьсот с лишним страниц ты так и не определился в своих отношениях к главному герою. И это всё как-то странно, потому что какие-то отношения с героями у тебя всегда есть, а здесь – как-то нет. Так бывает вообще? Может, с тобой что-то не так?

Заметка на полях номер пять: «Об отсылках». Пожалуй, тут у меня два главных вопроса. Красное Здание. Насколько может быть, что под зданием, в которое заходят люди и исчезают там, подразумевался некий обобщённый образ всяких лубянок и застенков КГБ? Или это просто странные ассоциации? Может быть, Здание – это и есть совесть, учитывая обстоятельства, в которых оно является Андрею? И последняя часть, «Исход». Насколько она относится к библейскому Исходу? Или авторы вовсе ничего такого не подразумевали?

Заметка номер шесть, последняя и самая сложная: «О чём роман?». Если быть откровенной с самой собой в первую очередь, то у меня, пожалуй, только один ответ – «Не знаю». Но это «не знаю» - точно не из области «я ничего не понял». Да, «Град обреченный» гораздо больше ставит вопросов, чем даёт ответов на них. Да, роман многогранен и довольно сложен для восприятия. Возможно, требует ещё одного прочтения через несколько лет. Роман о разрушении идолов, о развенчании культа личности? Может быть. Роман о взрослении? Да, пожалуй. Роман о строительстве внутреннего храма? Да, хотя и слишком пафосно и высокопарно, на мой взгляд. Можно долго продолжать задавать эти риторические вопросы о главной теме романа. Но так ли надо дать однозначный ответ на вопрос «О чём?». О многом. Для каждого – о своём. И может быть не так уж стыдно и плохо – не суметь для себя дать однозначного ответа…