1 Сатурн с опахалом

Я получил эту книгу как совет, и совет этот спорный. Иначе у меня не образовался бы застоялый пунктик на счет этой книги, и рецензией я надеюсь забраковать ее от себя на нужную полочку. Я читал ее, сев в кресло пациента на приеме врача. Но врач меня зачем-то убаюкал. То ли ему нужны были мои сны, то ли, он надеялся, что я с ним съедусь.

Вся юнговщина выглядит как мешком с дырками, в котором можно хранить что-то большое, но если им перед кем-то трясти, то посыпется всякое. В бытовом-функциональном виде у Холлиса это подтверждается еще и понятийным аппаратом, который здесь не отграничен нигде, и кажется, что говорят именно о твоей ревности, твоем эросе, твоей тревоге и так далее. Но такое неразделение и необобщение говорит о каком-то неудобстве, за который он цепляется, чтобы и себя поставить на сцену, и сказать, я такой же как и вы.

История о Кроне-Сатурне — это история о власти, ревности и опасности, то есть о насилии над эросом, над способностью к рождению и над самой землей. Самое тяжелое наследие Сатурна составляют работа, война и тревога

Тут у меня сразу всплывает моя любимая цитата из Агнона. Про ту похвальбу, которую интеллигенция устроила древним грекоримлянам, как "настоящим людям", от этой традиции, в моих глазах, и строиться встраивание пантеон в логику Юнга, а за ним и Холлиса. Бог психоанализа один, и он иудейский, не олицетворяющий себя ни с чем, а только лишь со всем. Использование греческого пантеона шаг спиной в сторону упрощения, и упрощает всю судьбу мужчины дальше до "инициаций", которых ему конечно хочется в более явном виде дать всей массой разновидностей - тут тебе и отыгрывание умерщвление и соучастие, и спортивная травма и так далее. Мне кажется, что даже обеденный перерыв и оплата ЖКХ - тоже могли бы попасть в их список, если дать машине довольно поработать. Создание механизма защиты от непонятного архетипированием, тоже удивительное желание власти над "знанием", при котором как известно нет любви. Но это еще сложно, давай проще 7 советов (10 много, 3 мало, 5 не солидно): 1. Вос-становите в памяти потерю отца (и ведь он говорит не про фигуру, а про батю, сорян сироты, искусственно оплодотворенные, и те кто вдруг обнаружил, что папка то отчим). 2. Рассказывайте тайны (выпустит то, что вы скрываете, чтобы не боятся, что оно само убежит и съест вас) 3.Ищите наставников и учите других (дружите с мужиками, а то кому тайны то рассказать, лучше с неженатыми) 4. Рискните полюбить мужчин (которые не хотят увести вашего буйвола и самку) 5. Исцелитесь сами (запишитесь ко мне на прием, или самолечитесь по моим книгам). 6. Вернитесь из своего душевного странствия (Задумайтесь, давайте уже). 7. Участвуйте в «революции» — процессе радикальных изменений (если вы не часть решения, то вы часть проблемы).

Что меня смутило, и на что мне так и не ответили, так это как же можно осознать себя в этом месте погони за сатурновым фаллосом, а потом из нее выйти. Для меня это эквивалентно образу "самокастрации", для автора - возможности открыть путь к своей феминности. Такой крюк, меня удивляет хотя бы тем, что человек во страхе у Холлиса все еще ошибочно консервативный, который не истиной привлечен, а как раз таки Господином-Фаллосом. Но в цитате она очень хорошо пересекается с сегодняшней повесткой, так как примером такого "кастрата" является мистер Дональд:

Всвоей работе «Кастрация и мужская ярость: Фаллическая травма», вышедшей вслед за книгой «Фаллос», Моник утверждает, что мужчина страдает от кастрации, так как внешний мир наносит травму его личностной идентичности. Признаками этой травмы выступают гиперкомпенсация и подверженный инфляции комплекс стремления к власти (вспомните о Дональде Трампе, который назвал свои казино собственным именем, о скандалах на Уолл-Стрит, а также о стремительном взлете и затем столь же стремительном падении бизнес-империй), которые, так же как и ярость, часто направлены вовне.

С одной стороны книжка слишком проста для понимания - чтиво это усталое, после работы и вместо секса или игры в футбол, с другой стороны тяжела - потому что многие понятия не найти нигде, инициацию себе не устроить и вроде бы нас хотели от тревоги избавить, а тут она только размножиться может.

На бис стишок Одена из примеров, который явно желает нам счастья, благополучия и глобальности

Патриоты? Маленькие мальчики,
Одержимые Огромностью:
Огромным пенисом,
Огромными деньгами,
Огромным шумом.

Можно ли поменять патриотов на юнгианцев?