3 Личность не чужда спиртных напитков, хронического насморка и философии...

Судя по размерам носа и мрачно меланхолическому выражению лица, личность не чужда спиртных напитков, хронического насморка и философии. Она садится в кресло и жалуется на одышку, отрыжку, изжогу, меланхолию и противный вкус во рту.
- Чем вы занимаетесь? - спрашивает доктор.
- Я - драматург! - заявляет личность не без гордости.
© Здесь и далее цитаты Антона Чехова из рассказа "Драматург"

О, коварные судьи Долгой прогулки! Именно в тот месяц, когда вся команда загорелась растащить свои книги по цитатам, они запретили нам это делать в своих рецензиях. И да, действительно, автор совершенно потрясающ в своей мрачной резкости. Но обо всем по порядку.

В произведениях Герарда Корнелиса ван хет Реве несколько основных лейтмотивов.

Это Смерть, Секс и Религия, а за ними вечным неизменным фоном Алкоголь.

Это Смерть, Секс и Религия, а за ними вечным неизменным фоном Алкоголь.

- Писатели так редки... их жизнь не может походить на жизнь обыкновенных людей... а потому я просил бы вас описать мне ваш образ жизни, ваши занятия, привычки, обстановку... вообще какой ценой достигается вам ваша деятельность...
- Извольте-с... - соглашается драматург. - Встаю я, сударь мой, часов этак в двенадцать, а иногда и раньше... Вставши, сейчас же выкуриваю папиросу и выпиваю две рюмки водки, а иногда и три... Иногда, впрочем, и четыре, судя по тому, сколько выпил накануне... Так-с... Если же я не выпиваю, то у меня начинает рябить в глазах и стучать в голове.

Взяв читать роман в письмах, я была готова к потоку сознания, который присущ эпистолярному жанру. Однако я не предполагала, что столкнусь с такой нарочитостью изложения своих мыслей автором. И если первое письмо было чистым рассказом о прошедшей конференции, то далее они все сильнее склонялись к рассуждениям, воспоминаниям и фантазиям.

Рассуждения от меня были далеки, ибо прошлый век в совсем незнакомой мне стране, с незнакомой историей... Хотя легко предположить, что мысли, излагаемые авторов, в своем роде революционные для тех времен. СССР наверняка бы запретило его вдоль и поперек, да и в родных Нидерландах успели суд замутить по жалобе одного сенатора, однако Реве тяжбу эту выиграл, и с неслабой для себя выгодой и популярностью, раз после целый дом купил. Посудите сами - в 60хх годах 20го века рассуждать о гонорарах писателей - это еще ладно. Но гомосексуализм - во всеуслышание! Такое и в наше время не шибко приветствуется. А садизм, протянутый сквозь практически все его фантазии? Держать мальчиков, пока ими обладает твой партнер, которому ты хочешь сделать приятно... Думаю, у многих около-такие-мысли и мелькали, но чтобы говорить! Вслух! В газете печатать!

- Вероятно, вы вообще много пьете?
- Не-ет, где же много? Если пью натощак, то это просто зависит, как я полагаю, от нервов... Потом, одевшись, я иду в Ливорно или к Саврасенкову, где завтракаю... Аппетит вообще у меня плохой... Съедаю я за завтраком самую малость: котлетку или полпорции осетрины с хреном. Нарочно выпьешь рюмки три-четыре, а все аппетиту нет... После завтрака пиво или вино,
сообразно с финансами...

Реве в данных письмах принципиально писал исключительно о личном опыте, не считая себя вправе придумывать и говорить за других. Поэтому и письма эти во многом несут автобиографичный характер, и направлены к эфемерному обобщенному образу читателя, так как целенаправленно печатались в периодическом издании. При этом поток мыслей часто перемежался религиозными я бы сказала секс-фантазиями (за которые на него в суд и подавали, как на богохульника). Ваш скромный рецензент весьма далек от этой грани жизни, будучи упертым бараном агностиком, но нашумевшая сцена совокупления писателя с Богом в образе осла... Даже меня заставила вспомнить мем с Джеки Чаном и подписью "WTF?!".

- Гм... Театр, вероятно, вас волнует?
- Ужжасно! Волнуюсь и раздражаюсь, а тут еще приятели то и дело: выпьем да выпьем! С одним водки выпьем, с другим красного, с третьим пива, ан глядь - к третьему действию ты уж и на ногах еле стоишь... Черт их знает, эти нервы... После театра в Салон едешь или в маскарад к Ррродону... Из Салона или маскарада, сами понимаете, не скоро вырвешься... Коли утром дома проснулся, то и за это говори спасибо... Иной раз по целым неделям дома не ночуешь...

Я люблю меланхоликов, и сама себя к ним отношу, но в какой-то момент это начало раздражать. Вечно мрачный, всем недовольный, или же довольный не до конца, или же довольный, но не тем... И люди не те, и темы разговоров-докладов не интересные, и платят писателям мало, и выпивки мало. Зато злобное описание некоторых моментов, да еще и чистым матом - услада сердцу моему.

Кажется, я еще не упомянула про мотив Смерти. Он в письмах везде. Причем, читая излияния автора, я поймала себя на мысли, что он её не боится, напротив - практически боготворит. Он видит её в своих милых мальчиках, в Беспощадном Мальчике, в Принцах Морей, он часто думал о ней, ждал её, несмотря на все свои грехи, ждал Смерти как искупления их. Письма пришлись как раз на начало лечения Реве от депрессии, и его сопровождающий врач опасался, что писатель покончит с собой. Тот нюанс, что покончил с собой в итоге сам врач, кажется мне презабавнейшим, но это уже другая история.

- Ну-с, а пьесы когда вы пишите?
- Пьесы? Как вам сказать? - пожимает плечами драматург. - Все зависит от обстоятельств...

И его Величество Алкоголь. В любом удобном виде, разного приоритета, но везде. Ничуть не удивительно - ведь наш писатель был алкоголиком. И тут вы не дождетесь ни осуждения (я тут тоже мартини себе плеснула), ни одобрения (не, меру-то надо знать). Но нельзя не отметить, что наравне со всеми этими местами жуткими, а местами завораживающими сюжетами, что рисуют нам данные романы в письмах, если еще один мотив, который чувствуется не менее сильно, чем остальные, но задвигаются по значимости шокирующими подробностями про тайные отверстия тела, порки ремнем и насильного обладания. И это - Любовь. Вся книга пропитана любовью, сначала к Вими (к Призовому жеребцу, имхо, там была лишь похотливая страсть), а затем к Тигре. Как я поняла, это таки разные люди. Но автор их действительно любил.

Засим я, пожалуй, откланяюсь и налью себе еще стакашку мартини с тоником. Герард! За твое здоровье, да упокоится твоя душа с миром.
Спасибо за внимание.