5

Японский, как вы сразу догадались, политическо-психологический детектив. Очень интересная книга, но довольно вязкая из-за японских реалий. Вот, например, такой кусочек:
«Нужно было возвращаться в Токио, но мы с Кувано остались в Киото. Вечером прошлись вдвоём по району Синкёгоку, поели лепёшек окономияки. Кувано вырос на Хоккайдо и к окономияки не привык. Так что жарил я. Он же смотрел на мои руки и восхищался. Я жил у дяди в Осаке вплоть до старшей школы, поэтому лепёшек этих нажарил несколько тысяч, не меньше. Мы болтали с Кувано о вкусах Канто и Кансая, грея руки над тэппаном.»
Осилили? Я вот иногда буксовала. Хорошо, что переводчик оказался щедр на примечания, а то бы каюк. В остальном же детектив замечательный, несколько напоминает Чендлера. Чем же, чем? – пытаюсь сформулировать для себя. Нет, не только одиноким детективом – их везде навалом. А, вот! Легкомысленным отношением к жути.
У меня в юности была очень любимая книга - Сейтё Мацумото «Точки и линии», детектив, который можно назвать «абсолютно японским», потому что его сюжет при всех стараниях нельзя было бы «пересадить» на другую национальную почву. Сам роман конца пятидесятых - начала шестидесятых, но издают (и, главное, читают!) его до сих пор.
Вот и здесь то же: японские реалии являются не просто экзотическими украшениями сюжета, фонариками-бубенчиками – нет, они врастают в сюжет плотно и тянут его за собой.