5

Ник, или Ради такого я согласилась бы заболеть

- До чего же со всеми вами скучно, - сказал Дик.
- Но ведь, кроме нас, никого и нет! - воскликнула Мэри.

Название рецензии задумывалось как "Дик - Николь", но я опечаталась, а потом поняла, что опечатка-то получилась символической: с самого начала, как только я читателем познакомилась с четой Дайверов, они представлялись неразрывным двойным существом, так кстати слитным. Потому можете представить, особенно вы, ознакомленные с этим замечательным романом американца, которого так хочется по прелести слога принять за француза, насколько я была расстроена в финале, когда целое распалось, когда мой Ник стал Диком и Николь. Но обо всем по порядку.

Первая книга романа едва ли сильно меня пленила: молодая американочка-киноактриса вместе с опекающей ее матерью приезжает отдохнуть в местечко, не так давно облюбованное супругами Дайверами, а вслед за светской четой и коллегами по светскости. Всеми любимая пара очаровывает всякого; не становится исключением и юная Розмэри. Дик навсегда остается для нее эталоном мужчины, но и к Николь она ревнует слегка, отдавая должное красоте единства этой пары. Когда через пять лет Дик все-таки изменит Николь с повзрослевшей Розмэри, после он заключит, что "то, что повлекло его сюда, было не столько влюбленностью, сколько романтическим воспоминанием. Одна у него любовь - Николь, пусть нередко ему и тяжело с ней, а все-таки она его единственная настоящая". Почему же, собственно, Дику тяжело с Николь?

Причина тяжести и большей частью ее проявления изложены во Второй книге. Тут-то меня и "понесло". В ней становится известно то, что Николь - душевнобольная, и спровоцировано это сексуальным контактом с собственным отцом, случившимся в подростковом возрасте. И молодой психиатр Ричард Дайвер, мечтающий о науке, знакомится с больной девушкой именно во времена ее лечения в клинике. Период становления четы Дайверов и вышел, пожалуй, моим любимым - эти письма Николь с "mon capitaine" в обращении!.. Так Дик и будет, в общем-то, ее капитаном, принявшим на себя всю тяжесть плавания (парочка запоминающихся обострений шизофрении супруги в тексте присутствует). Дик схож с сосудом, стенки которого удерживают свое неустойчивое содержимое (Николь); тогда как это самое содержимое и наполняет жизнь Дика. Но! проходит время - сосуд дает трещину, а застоявшееся содержимое норовит вырваться на свободу.

Нельзя не упомянуть о великолепном описании Фицджеральдом общества сильных мира сего, его богатых. Николь так вообще как-то раз "истово перекрестилась несколькими каплями "Шанель № 16"". Но, признаться, весь этот роскошный антураж в романе служил для меня только тем, что на его фоне разворачивалась трагедия Дайверов; он мне даже мешал, но я понимаю, что без него этот роман был бы уже другим романом. Автор ловко заставляет почти забыть о Розмэри - средоточии своего внимания в начале "Ночи...". Дальше - Дик и Николь, Дайверы, Дайверы и еще раз Дайверы. Но не тем, чем второстепенных героев, очаровывают они нас; не красотой Николь, не выдумками Дика, - просто писателю удается так глубоко проникнуть в человеческие отношения и так мастерски поведать о них, что героев, пусть и оступающихся, нельзя не понять, что им невозможно не посочувствовать.

Мое восхищение, мистер Фицджеральд!