5 Поэма о насыщенных жирах

"Войны, павшие в неравной борьбе с лишним весом, тоже попадают в валгаллу"
С. П.

В этот раз Уэлш действительно круто удивил.
Нет, он конечно всегда меня удивляет и я всегда, открыв его книгу, в диком восторге скачу по комнате, рву свои роскошные кудри всеми шестью руками и плачу крупными изумрудами от восторга, как-же-так-можно-писать-то-хорошо, Кали-мама!
Есть авторы, прочитав у которых пару книг, начинаешь иметь представление об их творчестве и знаешь, чего ждать в их книгах; редко ошибаешься в своих ожиданиях, впрочем, это не мешает каждый раз наслаждаться книгами этих авторов и с удовольствием ещё и перечитывать их.
Но в этот раз Уэлш реально удивил.
Причём, удивил он не только своим блестящим набором штук, за которые мы все его любим и которым он так ловко орудует. В этот раз он удивил ещё и нетипичным для него содержанием.
Тут должен случиться небольшой флэшбек.
Где-то ещё в Трайнспоттинге подружка говорит Марку Рентону, что времена меняются, меняется музыка и меняются даже наркотики. Мне кажется, что эта фраза во многом очень точно определила двадцатый век. Периоды двадцатого века вообще можно характеризовать наркотиками. В начале века приобретают популярность кокаин и морфий, хорошо укрепившиеся — везде, впрочем, — но особенно в богемных кругах. О морфии и производных, рецептных лекарствах, лошадиных обезболивающих, инсектицидах и всяких прочих бензедринах первой половины века, названия которых не каждый химик рискнёт произносить вслух, технично повествует Берроуз. За временем хиппи с их позитивными препаратами и галлюциногенами пошли мрачные времена тяжёлых наркотиков, которые сменились лёгким клубным трэшаком с соответствующими таблеточками да порошочками.
Но и это время прошло.
Очень хочу сказать "давно", но тогда я начинаю чувствовать себя слишком старым, ибо уж эти времена я застал. Двадцать первый век открывает двери двум новым заразам противоположным одна другой:
с одной стороны — здоровый образ жизни, спорт и низкокалорийная еда;
с другой — высококалорийная жрачка, круглосуточный диван и шоу-сериалы.
Оба вариант жизни тоже зависимость, кстати.
Вообще, если повнимательнее почитать Уэлша, то начинаешь понимать, что в жизни любой выбор провоцирует зависимость — не сильная новость, но всё же.
Ты привыкаешь к пробежкам по утрам так же, как привыкаешь к пончикам и просмотрам сериалов. И точно также за отсутствием пробежек, качалки и ноющей боли в мышцах испытываешь ломки, чувствуешь переизбыток энергии, который просто может кого-нибудь зашибить, если не будет направлен в конструктивное русло.
Кстати, я видел толстяков, которые дурели и становились опасны от нехватки сахарочка в крови!
Так вот, вернёмся к нашим сиамским близнецам.
В этот раз Ирвин пишет нам про женщину.
Ба-дум-тсс!
Про двух женщин и ещё про одних сиамских близнецов. Двойной ба-дум-тсс!
Вообще, сиамские близнецы там тоже женщины. Вот на этом предложении вы должны понять насколько всё круто у него в этот раз.
Непривычно и то, что действие происходит в Америке (хотя с другой стороны это очень символично для данного романа). И ещё более непривычно то, что нам рассказывают не про хулсов и всяких шотландских гопников и их тусовку, а про вполне такую успешную женщину (впрочем, сквернословит она от этого не меньше) и вполне себе средний класс — гопники подросли! Некоторые даже к успеху пришли, ага. Впрочем, там и вторая женщина тоже успешная, и даже сиамские близнецы в чём-то тоже успешные женщины.
Необычный такой антураж для Уэлша. Сюжет как обычно закручивается достаточно лихо и говорить про него что-либо смысла не имеет. Лишь для затравки кину: женщина будет сидеть на цепи в пустой сорокоэтажной башне. И её будут кормить салатиками.
Дополняется это формой повествования, которая постоянно меняется.
Он очень прямо и жёстко говорит всю правду, всё что думает об обществе. We're all living in America ну или стремимся к этой форме существования жизни, и как он считает — зря. Уэлш вообще не любит полунамёков и если человек жирный, то он так и говорит — жиробас, и считает, что все должны поступать так же. Он всю книгу говорит без намёков и именно теми словами, которыми надо об этом говорить. Только будучи предельно честным можно лишить себя иллюзий и жить в реальном мире.
Запомните, дети:
Нету никакой широкой кости, нету плохой генетики;
есть только слабохарактерность и лень — две чумы нашего века, по которым он особенно усердно проходится в этом романе. Тот же героин, только в профиль.
Мы слишком сильно стремимся к успеху, забывая о том, что такое на самом деле успех. Век из века люди хоронят нажитые ценности. Ну, семья там и всё такое прочее, о чём нынче говорить не уместно, стыдно, очень пафосно и считается моветоном для всяких овуляшек и гомосеков. Настоящии пацаны к успеху идут!
И это плохо.
Да, именно про это и говорит Уэлш. Он создаёт очень яркие контрасты в жизни своих героев, различает их с другими героями, подчёркивает эти отличия и это нереально круто. Он меняет жизнь героя и выворачивает её.
Попытки большинства авторов поговорить на эти темы обычно достаточно банальны, слащавы, слезливы или просто неуместны. Уэлш выбрал правильный тон и нужные слова. Молодец мужик, я никогда не перестану им восхищаться.
Я за то, чтобы Уэлша читали в школах.
Уэлш говорит о том, что мы все ожирели, что это большая проблема нашего общества. И если ожирение жоп и целлюлит это ещё полбеды, то вот ожирение ума это совсем неисправимо плохо. "Америка", куда мы все так стремимся, очень этому способствует. Накапливая материальные блага люди стали тонуть в мещанстве, тупости и лени.
И забывать о том, что такое настоящий успех.
К чему это приведёт? Да ни к чем, собственно. Пройдёт эпоха этого наркотика и он сменится другим. Просто кто-то в этом успеет утонуть, очередное потерянное поколение, которое потом само о себе будет сокрушаться, но остальным дела не будет. Личная трагедия это личное дело каждого.
Вот и всё. Переживать не стоит.
Можно кушать пончики.
Всё пройдёт. И придёт что-то новое, которое тоже потом пройдёт.