2

«Каждый раз, когда со мной согласны, мне кажется, что я ошибаюсь».
Оскар Уайльд
Задача любой идеологии – убеждать, и судя по популярности и читательской любви, «Источник» со своей задачей справляется превосходно. Редкий голос «против» положения не изменит, но всё же попробую объяснить, почему философия Айн Рэнд мне кажется неубедительной.

Появление «Источника», по всей видимости, было вызвано стремлением защитить гения в эпоху «восстания масс». При этом рассчитана книга именно на массового читателя, что определило её жанр - бульварный роман (чтение любовных сцен было мучением: «затем он поднялся, подошел к ней, и, когда он обнял её, руки её поднялись сами, и она почувствовала, как всё его тело приникло к её телу, к коже на обнимающих его руках, ощутила его рёбра, его подмышки, его спину, его лопатки под своими пальцами, свои губы на его губах»). Одновременно «Источник» является романом идей со всеми сопутствующими достоинствами и недостатками: схематичность сюжета, менторский стиль и карикатурность персонажей сочетаются с концептуальной целостностью и ярко выраженной философско-символической составляющей. Если говорить о технической стороне романа, то она подчинена архитектурной идее «простоты и честности»: ясный и сжатый стиль, короткие предложения, большинство из которых – простые, минимум эпитетов.

Он видел из окна плотную массу лиц, заполнивших Бродвей от края до края. Ему хотелось уговорить себя радоваться. Он не испытывал ничего. Ему пришлось признать, что ему скучно. Но он улыбался, пожимал руки и позировал перед камерами.

И первое – техническое - противоречие: роман растянут до уровня небоскреба, в то время как все его идеи в максимально развернутом виде уместились бы и в двухэтажном особняке. Ради чего нарушен любимый Говардом Рорком принцип функциональности? Еще одно противоречие проявляется в отношении главного героя к любимой женщине. «Честный человек», всегда верный себе Говард Рорк в отношениях с Доминик демонстрирует удивительное лукавство: он намеренно держит её на расстоянии, потому что «то, что его нет рядом, привязывает её к нему гораздо сильнее и оскорбительнее, чем это могло сделать его присутствие». Неужели это честно?

Смущает и наличие у романа «миллионов читателей» - свидетельство «подозрительной общедоступности». Если «Святилище» Фолкнера или «Лолита» Набокова стали бестселлерами благодаря скандальной теме, то «Источник» - слишком скучный роман, чтобы быть популярным. По-видимому, все написанное Айн Рэнд, не идет в разрез с общественным мнением и точно соответствует вкусу массового читателя. Вероятно, молодому американскому обществу очень нравятся истории столкновения Личности и Системы, особенно, когда противостояние оканчивается победой Личности (а не прыжком с борта корабля в океан). Романтический пафос индивидуальности: утверждение сильной и талантливой личности в борьбе с массами и бездарностью, - наиболее полно выражен в финальном монологе Рорка, который можно назвать Манифестом индивидуализма. Именно его неадекватность, на мой взгляд, и делает роман Рэнд неубедительным.

Мне всегда казалось странным утверждение Ортеги-и-Гассета о том, что современная цивилизация создана исключительно «личными усилиями гениальных людей». Почему из «процесса» исключаются рабы (позже - слуги и рабочие), государственные деятели и меценаты (герцог Сфорца, например, или Эусеби Гуэль) и человечество в целом - не совсем понятно. И если считать, что рабочих и строителей может заменить техника, то и архитектора может заменить суперкомпьютер. Само разделение человечества на гениев и массы, или «второсортных людей» как у Рэнд, мне представляется странным (как и утверждение, что «гениальный человек – гениален во всем»), хотя проблема «самоподавления личности во имя ложно понятых коллективистских ценностей» действительно существует, но ключевое слово тут – «ложно понятых».

В манифесте Рорка помимо смешения социологии и психологии, происходит странное искажение понятий «эгоизма» и «альтруизма». Эти понятия рассматриваются Рорком как взаимоисключающие, по принципу «или-или», в то время как история его собственной жизни показывает, что альтруистическая и эгоистическая мотивации могут соединяться и взаимодействовать (пример – посещение умирающего Камерона). Одновременно, стараниями автора, в романе нет ни одного истинного альтруиста, а главный претендент на эту роль – антагонист Рорка Эллсворт Тухи – оказывается подлецом (возможно, прообразом самого карикатурного персонажа романа послужил Давид Заславский: уж очень статьи Тухи напоминают «Сумбур вместо музыки»). Безусловно, главная задача человека как личности – самореализация, но осуществить свой внутренний потенциал человек может и через самопожертвование, в то время как проповедуемый Рорком эгоизм, если он не связан с самореализацией, может «пролить реки крови».

Вызывает недоумение также категоричность Рорка: «люди всегда платили им (великим творцам-первооткрывателям) ненавистью», «служение своим собратьям не вдохновляло никого из творцов», «на земле ничего не дано человеку», - и используемая лозунговая форма обращения: «творец живет ради своего дела», «тот, кто пытается жить для других, - иждивенец», «первейшее на земле право – это право Я. Первейший долг человека – долг перед собой». Всё вместе существенно снижает пафос монолога Рорка, превращая его в обыкновенную пропаганду. И Манифест индивидуализма, точно так же как Манифест коммунистической партии, настораживает своей однобокостью.

P.S. На странице «Источника» в Википедии есть фотография дома над водопадом, создать который мог и Говард Рорк: «контуры естественных террас, созданные природой на скальной поверхности». Но глядя на эту фотографию, я понимаю, что дома в этом месте быть не должно. Водопад, скалы, лес, но не человеческое жилище. «Творец стремится подчинить природу», но это насилие, надругательство над природой, и оно ужасно.