5

Потрясающая книжка! Друзья решают пожурить приятеля, и упрятывают его — ну, случайно же так вышло — в психушку! Это прямо как Корнелия у Крапивина, ток тут художника подставили, а там художник подставил — справку нарисовал… Безусловно, Беньямину пошло на пользу такое «перевоспитание», но кого не сведёт с ума мысль, что все выводы, к которым он пришёл всерьёз, основаны были на «понарошку»? Поначалу хотелось отнести книгу в рубрику «тлен и безысходность», однако какой же тлен, когда не тлен, а целая стена расписанная, да не чем-нибудь, а исполненными желаниями, и какая же безысходность, когда наживающемуся на работе товарищей художнику вдруг самому захотелось творить? Всем бы таких родителей, которые в состоянии «последнюю» милость оказать, преподнеся обкраденному сыну новенькую — 36 метров — квартиру! Вот Тоу в реку забрёл, оттого что никого такого не было и быть не могло.
Лентяйчик Беньямин даже заключённый в стенах психбольницы продолжает по-своему лентяйничать и пускать деньги на ветер. Чего стоит одна муравьиная ферма! Понятно, что у всех там рты при виде такого масштаба захлопнулись, однако я до сих пор удивляюсь, как его угораздило выкарабкаться. При том, что согласие с врачами непременно ассоциируется с капитуляцией перед каким-нить антиутопическим режимом. Просто система у нас несовершенна, потому и ассоциируется. А ещё мне до чёртиков интересно, как такие явные мысли заключённого смог написать пусть и 4 года, но подрабатывающий в психушке товарищ. «У радуги нет конца» — говорит он, а я в это время вспоминаю кольцевую радугу, однажды увиденную. В сущности, она и должна быть априори круглой и бесконечной, только всё чаще за землёй не видно. Все нарциссы и все транжиры, за это можно половину земного шара попересажать, рассуждает Бен. Тоже верно, только кого сажать определяют уже те, кто наверху, кто грабит ещё круче, как вот например, директор «Радуги».