5 Неосюрреализм в литературе

Кормильцев, в миру известный как автор текстов групп «Наутилус Помпилиус», «Урфин Джюс», «Настя», наконец вышел книгой своих стихов, «малой» прозы и кинодраматургии. Анализировать, а тем более говорить о нем сложно – впрочем, автор хвалебного предисловия Д.Быков списывает эту сложность на особенности мироощущения поэта рубежа ΧΧ – ΧΧΙ веков. Возразить нечем. Его тексты, многие из которых стали хитами («Казанова», «Прогулки по воде», «Негодяй и ангел»», «Я хочу быть с тобой», «Князь тишины»), массам уже известны и потому фурора не произведут, чего не скажешь о ранее не печатавшихся рассказах цикла «Прыжки по крышам сараев», в которых Кормильцев продолжает следовать своей традиции.

Все стихи – на грани: на грани сна и яви, глубокомыслия и полной бессмыслицы, затасканной банальности и своеобразия, о чем говорят названия стихотворений-песен: «Скованные одной цепью», «Колесница свободы», «Брат мой Каин», «Человек без имени». Кажется, что автор мыслит себя за пределами этого мира, и реальности и ирреальности, вне привычной нам эстетики, правил языка и стихосложения, затрагивая «запретные» темы и идеи, играя со словами, смыслами и значениями, жонглируя, как фокусник, знаками препинания. Сюрреализмом проникнуто само оформление книги, представленное графическими коллажами А.Коротича.

Лирическое, местами размытое глубокомыслие в манжетах ритмической и рифмованной прозы, в кепи поэта, который «ломал стекло, как шоколад, в руке», и с сигаретой цинизма в зубах доходит в таком количестве до абсурда. Запредельный бредовый сценарий «Никто из ниоткуда», написанный в соавторстве с Леонидом Порохней, оставлю без комментариев – хотя бы потому, что читать его невозможно, да и не хочется – с первых строк. Красивые слова, упоминаемые Быковым: «интуиция», «тонкие вещи», «расчеловечивание», «хрупкий фальцет Бутусова, который тосковал над этим гибнущим миром», «треск и грохот распадающегося мира», обещают очень многое – но рассчитывать на эстетический транс, экстаз и нирвану по прочтении книги всем и каждому я бы не советовала. Особенно людям, вполне комфортно живущим в этом «распадающемся» и «гибнущем» «обесчеловеченном» мире – отчаянную, надрывную философию главного текстовика Бутусова с Умецким, который «отдал бы немало / за пару крыльев/ за третий глаз/ за руку, на которой/ четырнадцать пальцев» и которому «нужен для дыханья другой газ», таковые просто не поймут.