4.5

Эту книгу меня в буквальном смысле заставили прочитать. Я долго сопротивлялся, а когда все таки начал читать, то обнаружил дикую скуку в начале. Я думал, что она закончится, когда закончатся эти дурацкие скобочоки-мысли в повествовании, но когда перелистал вперед, увидел, что они будут продолжаться до самого конца, и отбросил книгу. Хотя меня предупреждали, что начало будет скучным. А я забыл.
И когда через пару лет я вновь ее открыл и осилил первые, как сказано в другой рецензии, 50 страниц, то обнаружил в этой книге жизнь. Но она не разбивалась о скалы автора, она бежала, и главный герой (Йереми) бежал с ней в ногу. Он вляпывался в разные плохие и хорошие истории, но в его глазах не было такого деления. Все, что с ним происходило, он воспринимал просто - как жизнь. И это главный талант в наше время, и именно поэтому такие книги и манят меня к ним, как и живые люди, которые УМЕЮТ жить. И живут как люди, как сказал один мой друг. А жизнь предполагает в себе удачи и неудачи, ошибки и решения, верные мысли и ерунду. И вот это вот все не разберешь, пока не проживешь. И эта книга и есть результат того, что разобрал автор. В ней полно смешных моментов, в которые превращались совершенно дурацкие ситуации. И все это разбавлено философией, которая придает книги длительное послевкусие, и заставляет смаковать некоторые эпизоды в памяти снова и снова. Например, этот:

— Сеньор, у нас не осталось виски. Есть только бренди, — настаивали стюардессы, но Кинки не соглашался с этой теорией несуществования виски и выживаемости бренди, несомненно, потому, что не читал Анаксимандра, который придерживался того предрассудка, что все вещи в конце концов превращаются во что-то и уступают свое место другим, чтобы поддерживать таким образом равновесие вселенной: огонь уступает место пеплу, пепел — земле, виски — бренди…
Хуп попытался переубедить его, но у Кинки оказался упрямый характер: он пошел в бизнес-класс, хлопнул там пару пассажиров по плечу и закричал:
— Хорош спать, здесь вам не гостиница. Ну-ка, куда вы спрятали виски?
Пассажиры роскошного салона смотрели возмущенными и сонными глазами на типа, требующего виски в четыре утра, на девяти тысячах метрах высоты.